…needless to say I'll stand in your way… ©
Начну, пожалуй...
Автор: Тамми
Название: Чернильные ночи
Фандом: Bleach
Дисклеймер: отказываюсь от прав на вселенную и персонажей
Предупреждение: AU, инцест, вероятно
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Бьякуя/Рукия
читать дальше
Он любил и вместе с тем не любил ночь. Когда на землю опускается тьма, легче укрыться от людей, но труднее спрятаться от своих мыслей. Приходится уходить из дома и бродить по узким дорожкам в полном одиночестве. Даже луна была неверной подругой – то пряталась за облаками, то вовсе пропадала. Но Бьякуя привык к тому, что свет исчезает неожиданно. И если не способен выдержать гнет внезапно падающей тьмы, лучше вообще не привыкать к свету.
Ночь первая
Кучики Бьякуя всегда просыпался с рассветом. Привычка эта была привита ему с детства: в прежние времена он прогуливался по саду с дедом и сопровождал его на утреннюю молитву. Позже он стал уделять «утреннее» время тренировкам, книгам и свиткам.
Рукия, если ночевала в поместье, просыпалась позже, и тогда брат с сестрой вместе завтракали, после чего оба отправлялись в Готей. По сути это и составляло большую часть их общения. Если вечером Рукия возвращалась, она давала брату краткий отчет о прошедшем дне и уходила на свою половину.
В ту ночь все было иначе. Бьякуе было трудно совладать с собой – ее присутствие вдруг стало невероятно ощутимым.
Он едва слышал ее – Рукия передавала новости о Тринадцатом отряде. Всеми силами пытаясь игнорировать странное чувство, Бьякуя смотрел в свиток, лежащий перед ним на столе, и пропустил момент, когда сестра закончила речь. В молчании прошло несколько минут. Когда Кучики уловил напряжение, витавшее в воздухе, он слегка повернул голову к сидящей у входа Рукии.
– Ты еще здесь?
– Я не слышала позволения уйти, – отозвалась она негромко.
Он не дал ей позволения уйти. Рукия всегда так подчеркнуто вежлива…
– Подойди, – уронил он сдержанным голосом.
– Слушаюсь, брат.
… пожалуй, эта вежливость начинает угнетать даже главу клана Кучики.
Рукия замерла в двух шагах от сидящего на татами брата, и тот не глядя вручил ей тяжелую книгу.
– Открой там, где закладка, и начинай читать. Вслух, Рукия.
Поколебавшись, Рукия опустилась на татами чуть поодаль Бьякуи и открыла книгу. Жизнеописание какого-то знаменитого воина. Вполне возможно того, кто в родстве с Кучики.
Рукия не задалась вопросом, зачем Бьякуе вдруг понадобилось это чтение. Она просто вглядывалась в замысловатые строчки, где говорилось о подвигах и смирении, о бамбуковых рощах и рассвете на горной вершине, о чувствах и отрешении от них.
Ей было трудно забыть о присутствии Бьякуи, это мешало сосредоточиться – девушка то и дело запиналась. Но когда она осторожно подняла взгляд, увидела, что брат забыл о ее присутствии. Он вновь занялся каллиграфией. И тогда речь Рукии полилась спокойнее.
У нее совсем другой голос. В нем недостает нежности и природного очарования. Если задуматься, у ее голоса не самое приятное звучание. Но она научилась управлять интонациями так, что это не резало слух.
Это так мучительно – смотреть на ее лицо и больше не находить сходства с Хисаной. Как будто Бьякуя никогда не видел Рукию по-настоящему.
А ведь при первой встрече ее внешность ослепила его как вспышка белой боли. Ее черты были более резкими, движения – более порывистыми, и она не была так красива как сестра, но все-таки… Все-таки так похожа.
– Сама любовь – приют непостоянства, – прочитала Рукия.
– Достаточно, – оборвал он ее.
Рукия вздрогнула, поднимая голову. Бьякуя на нее не смотрел.
– Ты можешь идти.
Она повиновалась, не помедлив ни секунды. До Бьякуи донеслось еле слышное «Спокойной ночи, брат» и шелест затворяемых седзи.
Рукия так старается. Но книги, которые любит он, ей чужды. Убеждения его клана тяготят ее. Она не счастлива носить имя Кучики. Она благодарит, гордится, уважает и молчит. Всего лишь держится роли, которую он отвел для нее, и ничто уже этого не изменит. Он так пытался привязать к себе Хисану. Борьба за Рукию заранее обречена на поражение.
Воздух был горячим и тяжелым, и Бьякуя понял, что уснуть будет сложно, лучше вновь отправиться на прогулку в ночь.
Ночь вторая
Он однажды поймал себя на мысли, что быстро начинает скучать без нее. Уходила ли она на неделю, на полдня, на час, и словно воздуха становилось мало. Он даже привык бояться за нее, хотя раньше это чувство казалось оскорбительным. Очень скоро он признался себе, что привязался к ней, и почему-то все стало казаться намного проще.
Сегодня ночью она набралась храбрости и задала вопрос:
– Вы правда такие книги любите, брат?
Рукия, видимо, про себя разграничивала Бьякую – своего брата, и главу клана Кучики. Иначе как объяснить ее сомнения касательно его образа жизни?
– Это хорошая литература. Она способна многому научить.
Он успел заметить тень протеста в ее глазах, но когда повернулся к ней, ее взгляд снова был исполнен уважения и безмятежности. Бьякуя подумал о том, что не ответил на ее вопрос, но вслух сказал другое:
– Возможно, и тебе стоит уделить внимание библиотеке.
– Как скажете.
– Я на тебя не давлю.
– И в мыслях не было. Брат.
Он подозрительно посмотрел на нее, но Рукия сидела, опустив ресницы и едва заметно улыбаясь.
– Если ты хочешь отдохнуть, можешь идти.
– Спасибо, я не устала. Расскажите еще что-нибудь.
– О чем?
– О том, что вы любите.
Он скользнул взглядом по выведенному иероглифу и отложил кисть.
– Я не делаю секретов из своих пристрастий. Полагаю, ты должна была хоть немного их узнать.
– Приношу извинения.
– Рукия, почему ты всегда…
Дрогнула ли его рука, или он слишком резко повернулся, или сам удивился начатой фразе, но от неловкого движения тушечница опрокинулась, и чернила хлынули на свиток.
Рукия испуганно подалась вперед, видимо пытаясь защитить его работу, но было поздно.
Бьякуя не шевелился. В последний раз он разлил чернила, когда ему было пять. Рукия молчала и явно чувствовала себя виноватой.
– Ты испачкала руки, – сказал он наконец.
– Простите, брат.
Ночь третья
С каждым днем небо становилось все мрачнее. Рукия чувствовала – скоро начнется буря.
Сегодня она нашла куст с черными розами в саду, никогда прежде его не видела. Но в последнее время черный цвет просто окружал ее. А еще эти злосчастные чернила.
И брат… Она чувствовала, что он хочет сказать ей что-то, но что? Если бы только ее интуиция указала, как себя вести. Она сделала бы все, чтобы принести мир в сердце Бьякуи.
В саду становилось прохладно, и Рукия направилась к дому. Брата она не застала в привычном месте, и отправившись на поиски, встретила управляющего, который сообщил, что капитан Кучики нездоров. Как странно. Прежде Рукия не замечала за братом болезненности.
Нужно было пойти к нему и предложить свою помощь. Но она боялась, что вид ослабевшего брата сломит ее решимость держаться подальше от его секретов. Это всегда тяжело – видеть людей, которые сильнее тебя в трудные для них моменты.
Впрочем, поддаваться собственным глупым мыслям не в ее духе.
Бьякуя не был поклонником световой лозы, поэтому в поместье использовались свечи, фонари и лампы. Сейчас на его половине вовсе было темно.
Рукия замерла перед входом в спальню Бьякуи, собираясь с духом, темнота словно душила.
– Я вхожу, брат, – сказала девушка нарочито громко.
И в комнате тьма кромешная. На мгновение Рукия даже подумала, что Бьякуя спит, однако когда приблизилась, поняла, что ошиблась.
– Брат, как вы? – мягко спросила она, опускаясь у его изголовья. – Я могу как-нибудь помочь?
Он даже не посмотрел на нее. Бьякуя продолжал рассматривать потолок, словно там были начертаны ответы на все вопросы бытия. В Рукии шевельнулось невольное раздражение, но она тут же подавила его.
– Брат, вы хотите, чтобы я ушла?
Через пару мгновений раздался его негромкий голос:
– Здесь пахнет полынью.
Она застыла, не зная, как реагировать на эту реплику. И не сразу поняла, что ее ладонь оплели пальцы Бьякуи – прикосновение нежное, но властное. Он поднес ее руку к своему лицу и прикрыл глаза. Рукия здорово перепугалась, решив, что брат принял ее за Хисану. Внутри все сжалось, но тревога немного отпустила, когда Бьякуя пробормотал:
– Не беспокой меня, Рукия. Я хочу отдохнуть.
И она безмолвно сидела, не шелохнувшись ни разу, как преданный стражник на посту. Лишь когда убедилась, что Бьякуя уснул глубоким сном, Рукия встала, осторожно высвобождая руку, и ушла.
Ночь четвертая
Дождь был похож на чернила. Когда гроза наконец разразилась, ночной сад превратился в фантасмагорическое зрелище.
«Буря, она такая же как я, – думала Рукия отстраненно. – Чокнутая».
Не нужна была брату ее помощь. Но что-то мешало ему оттолкнуть ее, хотя раньше он мог осадить ее и все ее попытки угодить ему одним взглядом.
Ей хотелось узнать, что же это. И вместе с тем она боялась этого.
Она стояла на веранде, слушая монотонный шум дождя, и чувствовала себя бесконечно подавленной.
– Давай вернемся в дом, Рукия, – раздался голос Бьякуи за ее спиной.
– Брат, зачем вы встали с постели! – возмутилась она, поворачиваясь, и тут же вспыхнула от смущения. – Я имела в виду… вам не стоит быть здесь.
Он выглядел таким измученным, неужели все дело в недомогании. Без кенсейкана, в домашней одежде Бьякуя казался другим человеком.
– Здесь холодно, – заметил он.
– Да. Поэтому может…
В следующую секунду ей показалось, что сердце разорвалось от неожиданности. Не сводя с нее серьезного взгляда, Бьякуя прижал ладонь к ее щеке. Большой палец скользнул по губам, обрывая ее на полуслове.
В этом прикосновении было столько нерастраченной нежности.
Бьякуя никогда не хотел выдать себя, но сейчас это казалось несущественным. Даже ветер бросал ее волосы к его пальцам.
– Я не смогу согреть тебя, Рукия, – проговорил Бьякуя негромко. – Но ты ведь останешься со мной? Пообещай, что останешься.
Он прежде не думал, что узнает, как дрожат ее губы, когда она пытается сдержать слезы, как горит ее лицо под лаской его пальцев, с какой нежностью она отзывается на поцелуй дорогого человека.
Но оказалось так просто оплести руками ее тонкую фигурку, прижать ее к себе, зарыться лицом в ее волосы и больше не думать о том, что все должно быть совсем по-другому.
Рукия подняла к нему лицо, и он не увидел призрака покойной жены в ее чертах.
– Почему ты улыбаешься? – спросил вдруг Бьякуя.
Она отвела глаза, и ее улыбка погасла. Помедлив, он сильнее обнял ее, прижавшись губами к ее виску. Поцелуй был крепок, Рукия снова улыбнулась, и Бьякуя подумал: столько лет обучаться изящной словесности, чтобы потом так отчаянно пытаться не испортить все глупыми словами.
Утро
Сомнения вернулись уже утром, и вызвано это было в первую очередь тем, что проснувшись Бьякуя не увидел Рукию рядом.
Когда он вышел на веранду, он нашел ее – Рукия смотрела на алеющий горизонт.
– Я сегодня тоже встала пораньше, чтобы самой приготовить вам завтрак, – сказала она не оборачиваясь. – Позавтракаем вместе?
Бьякуя не ответил, спокойствие, вдруг охватившее его, заставило забыть о словах. Проследив за взглядом Рукии, он тоже посмотрел на небо.
Рассвет. Новое начало.
Хисана, дорогая, любимая Хисана…
Рукия повернула голову, и их с Бьякуей взгляды встретились.
Хисана покинула его с улыбкой на губах. А теперь ему улыбалась Рукия – сейчас и навсегда.
Автор: Тамми
Название: Чернильные ночи
Фандом: Bleach
Дисклеймер: отказываюсь от прав на вселенную и персонажей
Предупреждение: AU, инцест, вероятно
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Бьякуя/Рукия
читать дальше
Чернильные ночи
Он любил и вместе с тем не любил ночь. Когда на землю опускается тьма, легче укрыться от людей, но труднее спрятаться от своих мыслей. Приходится уходить из дома и бродить по узким дорожкам в полном одиночестве. Даже луна была неверной подругой – то пряталась за облаками, то вовсе пропадала. Но Бьякуя привык к тому, что свет исчезает неожиданно. И если не способен выдержать гнет внезапно падающей тьмы, лучше вообще не привыкать к свету.
Ночь первая
Кучики Бьякуя всегда просыпался с рассветом. Привычка эта была привита ему с детства: в прежние времена он прогуливался по саду с дедом и сопровождал его на утреннюю молитву. Позже он стал уделять «утреннее» время тренировкам, книгам и свиткам.
Рукия, если ночевала в поместье, просыпалась позже, и тогда брат с сестрой вместе завтракали, после чего оба отправлялись в Готей. По сути это и составляло большую часть их общения. Если вечером Рукия возвращалась, она давала брату краткий отчет о прошедшем дне и уходила на свою половину.
В ту ночь все было иначе. Бьякуе было трудно совладать с собой – ее присутствие вдруг стало невероятно ощутимым.
Он едва слышал ее – Рукия передавала новости о Тринадцатом отряде. Всеми силами пытаясь игнорировать странное чувство, Бьякуя смотрел в свиток, лежащий перед ним на столе, и пропустил момент, когда сестра закончила речь. В молчании прошло несколько минут. Когда Кучики уловил напряжение, витавшее в воздухе, он слегка повернул голову к сидящей у входа Рукии.
– Ты еще здесь?
– Я не слышала позволения уйти, – отозвалась она негромко.
Он не дал ей позволения уйти. Рукия всегда так подчеркнуто вежлива…
– Подойди, – уронил он сдержанным голосом.
– Слушаюсь, брат.
… пожалуй, эта вежливость начинает угнетать даже главу клана Кучики.
Рукия замерла в двух шагах от сидящего на татами брата, и тот не глядя вручил ей тяжелую книгу.
– Открой там, где закладка, и начинай читать. Вслух, Рукия.
Поколебавшись, Рукия опустилась на татами чуть поодаль Бьякуи и открыла книгу. Жизнеописание какого-то знаменитого воина. Вполне возможно того, кто в родстве с Кучики.
Рукия не задалась вопросом, зачем Бьякуе вдруг понадобилось это чтение. Она просто вглядывалась в замысловатые строчки, где говорилось о подвигах и смирении, о бамбуковых рощах и рассвете на горной вершине, о чувствах и отрешении от них.
Ей было трудно забыть о присутствии Бьякуи, это мешало сосредоточиться – девушка то и дело запиналась. Но когда она осторожно подняла взгляд, увидела, что брат забыл о ее присутствии. Он вновь занялся каллиграфией. И тогда речь Рукии полилась спокойнее.
У нее совсем другой голос. В нем недостает нежности и природного очарования. Если задуматься, у ее голоса не самое приятное звучание. Но она научилась управлять интонациями так, что это не резало слух.
Это так мучительно – смотреть на ее лицо и больше не находить сходства с Хисаной. Как будто Бьякуя никогда не видел Рукию по-настоящему.
А ведь при первой встрече ее внешность ослепила его как вспышка белой боли. Ее черты были более резкими, движения – более порывистыми, и она не была так красива как сестра, но все-таки… Все-таки так похожа.
– Сама любовь – приют непостоянства, – прочитала Рукия.
– Достаточно, – оборвал он ее.
Рукия вздрогнула, поднимая голову. Бьякуя на нее не смотрел.
– Ты можешь идти.
Она повиновалась, не помедлив ни секунды. До Бьякуи донеслось еле слышное «Спокойной ночи, брат» и шелест затворяемых седзи.
Рукия так старается. Но книги, которые любит он, ей чужды. Убеждения его клана тяготят ее. Она не счастлива носить имя Кучики. Она благодарит, гордится, уважает и молчит. Всего лишь держится роли, которую он отвел для нее, и ничто уже этого не изменит. Он так пытался привязать к себе Хисану. Борьба за Рукию заранее обречена на поражение.
Воздух был горячим и тяжелым, и Бьякуя понял, что уснуть будет сложно, лучше вновь отправиться на прогулку в ночь.
Ночь вторая
Он однажды поймал себя на мысли, что быстро начинает скучать без нее. Уходила ли она на неделю, на полдня, на час, и словно воздуха становилось мало. Он даже привык бояться за нее, хотя раньше это чувство казалось оскорбительным. Очень скоро он признался себе, что привязался к ней, и почему-то все стало казаться намного проще.
Сегодня ночью она набралась храбрости и задала вопрос:
– Вы правда такие книги любите, брат?
Рукия, видимо, про себя разграничивала Бьякую – своего брата, и главу клана Кучики. Иначе как объяснить ее сомнения касательно его образа жизни?
– Это хорошая литература. Она способна многому научить.
Он успел заметить тень протеста в ее глазах, но когда повернулся к ней, ее взгляд снова был исполнен уважения и безмятежности. Бьякуя подумал о том, что не ответил на ее вопрос, но вслух сказал другое:
– Возможно, и тебе стоит уделить внимание библиотеке.
– Как скажете.
– Я на тебя не давлю.
– И в мыслях не было. Брат.
Он подозрительно посмотрел на нее, но Рукия сидела, опустив ресницы и едва заметно улыбаясь.
– Если ты хочешь отдохнуть, можешь идти.
– Спасибо, я не устала. Расскажите еще что-нибудь.
– О чем?
– О том, что вы любите.
Он скользнул взглядом по выведенному иероглифу и отложил кисть.
– Я не делаю секретов из своих пристрастий. Полагаю, ты должна была хоть немного их узнать.
– Приношу извинения.
– Рукия, почему ты всегда…
Дрогнула ли его рука, или он слишком резко повернулся, или сам удивился начатой фразе, но от неловкого движения тушечница опрокинулась, и чернила хлынули на свиток.
Рукия испуганно подалась вперед, видимо пытаясь защитить его работу, но было поздно.
Бьякуя не шевелился. В последний раз он разлил чернила, когда ему было пять. Рукия молчала и явно чувствовала себя виноватой.
– Ты испачкала руки, – сказал он наконец.
– Простите, брат.
Ночь третья
С каждым днем небо становилось все мрачнее. Рукия чувствовала – скоро начнется буря.
Сегодня она нашла куст с черными розами в саду, никогда прежде его не видела. Но в последнее время черный цвет просто окружал ее. А еще эти злосчастные чернила.
И брат… Она чувствовала, что он хочет сказать ей что-то, но что? Если бы только ее интуиция указала, как себя вести. Она сделала бы все, чтобы принести мир в сердце Бьякуи.
В саду становилось прохладно, и Рукия направилась к дому. Брата она не застала в привычном месте, и отправившись на поиски, встретила управляющего, который сообщил, что капитан Кучики нездоров. Как странно. Прежде Рукия не замечала за братом болезненности.
Нужно было пойти к нему и предложить свою помощь. Но она боялась, что вид ослабевшего брата сломит ее решимость держаться подальше от его секретов. Это всегда тяжело – видеть людей, которые сильнее тебя в трудные для них моменты.
Впрочем, поддаваться собственным глупым мыслям не в ее духе.
Бьякуя не был поклонником световой лозы, поэтому в поместье использовались свечи, фонари и лампы. Сейчас на его половине вовсе было темно.
Рукия замерла перед входом в спальню Бьякуи, собираясь с духом, темнота словно душила.
– Я вхожу, брат, – сказала девушка нарочито громко.
И в комнате тьма кромешная. На мгновение Рукия даже подумала, что Бьякуя спит, однако когда приблизилась, поняла, что ошиблась.
– Брат, как вы? – мягко спросила она, опускаясь у его изголовья. – Я могу как-нибудь помочь?
Он даже не посмотрел на нее. Бьякуя продолжал рассматривать потолок, словно там были начертаны ответы на все вопросы бытия. В Рукии шевельнулось невольное раздражение, но она тут же подавила его.
– Брат, вы хотите, чтобы я ушла?
Через пару мгновений раздался его негромкий голос:
– Здесь пахнет полынью.
Она застыла, не зная, как реагировать на эту реплику. И не сразу поняла, что ее ладонь оплели пальцы Бьякуи – прикосновение нежное, но властное. Он поднес ее руку к своему лицу и прикрыл глаза. Рукия здорово перепугалась, решив, что брат принял ее за Хисану. Внутри все сжалось, но тревога немного отпустила, когда Бьякуя пробормотал:
– Не беспокой меня, Рукия. Я хочу отдохнуть.
И она безмолвно сидела, не шелохнувшись ни разу, как преданный стражник на посту. Лишь когда убедилась, что Бьякуя уснул глубоким сном, Рукия встала, осторожно высвобождая руку, и ушла.
Ночь четвертая
Дождь был похож на чернила. Когда гроза наконец разразилась, ночной сад превратился в фантасмагорическое зрелище.
«Буря, она такая же как я, – думала Рукия отстраненно. – Чокнутая».
Не нужна была брату ее помощь. Но что-то мешало ему оттолкнуть ее, хотя раньше он мог осадить ее и все ее попытки угодить ему одним взглядом.
Ей хотелось узнать, что же это. И вместе с тем она боялась этого.
Она стояла на веранде, слушая монотонный шум дождя, и чувствовала себя бесконечно подавленной.
– Давай вернемся в дом, Рукия, – раздался голос Бьякуи за ее спиной.
– Брат, зачем вы встали с постели! – возмутилась она, поворачиваясь, и тут же вспыхнула от смущения. – Я имела в виду… вам не стоит быть здесь.
Он выглядел таким измученным, неужели все дело в недомогании. Без кенсейкана, в домашней одежде Бьякуя казался другим человеком.
– Здесь холодно, – заметил он.
– Да. Поэтому может…
В следующую секунду ей показалось, что сердце разорвалось от неожиданности. Не сводя с нее серьезного взгляда, Бьякуя прижал ладонь к ее щеке. Большой палец скользнул по губам, обрывая ее на полуслове.
В этом прикосновении было столько нерастраченной нежности.
Бьякуя никогда не хотел выдать себя, но сейчас это казалось несущественным. Даже ветер бросал ее волосы к его пальцам.
– Я не смогу согреть тебя, Рукия, – проговорил Бьякуя негромко. – Но ты ведь останешься со мной? Пообещай, что останешься.
Он прежде не думал, что узнает, как дрожат ее губы, когда она пытается сдержать слезы, как горит ее лицо под лаской его пальцев, с какой нежностью она отзывается на поцелуй дорогого человека.
Но оказалось так просто оплести руками ее тонкую фигурку, прижать ее к себе, зарыться лицом в ее волосы и больше не думать о том, что все должно быть совсем по-другому.
Рукия подняла к нему лицо, и он не увидел призрака покойной жены в ее чертах.
– Почему ты улыбаешься? – спросил вдруг Бьякуя.
Она отвела глаза, и ее улыбка погасла. Помедлив, он сильнее обнял ее, прижавшись губами к ее виску. Поцелуй был крепок, Рукия снова улыбнулась, и Бьякуя подумал: столько лет обучаться изящной словесности, чтобы потом так отчаянно пытаться не испортить все глупыми словами.
Утро
Сомнения вернулись уже утром, и вызвано это было в первую очередь тем, что проснувшись Бьякуя не увидел Рукию рядом.
Когда он вышел на веранду, он нашел ее – Рукия смотрела на алеющий горизонт.
– Я сегодня тоже встала пораньше, чтобы самой приготовить вам завтрак, – сказала она не оборачиваясь. – Позавтракаем вместе?
Бьякуя не ответил, спокойствие, вдруг охватившее его, заставило забыть о словах. Проследив за взглядом Рукии, он тоже посмотрел на небо.
Рассвет. Новое начало.
Хисана, дорогая, любимая Хисана…
Рукия повернула голову, и их с Бьякуей взгляды встретились.
Хисана покинула его с улыбкой на губах. А теперь ему улыбалась Рукия – сейчас и навсегда.
@темы: картинки, fan-fiction, Bleach
-
-
01.01.2010 в 23:26Но, ты меня знаешь, для меня семья Кучики - святы
А на картинке, кстати, Хисана
-
-
01.01.2010 в 23:32А на картинке, кстати, Хисана
Я знаю, но у меня нет Бьякуруков
-
-
01.01.2010 в 23:34-
-
01.01.2010 в 23:35-
-
01.01.2010 в 23:41Не зря я ждала от тебя Бьякуруков
-
-
01.01.2010 в 23:43-
-
01.01.2010 в 23:46Вот видите, я не врала, когда говорила, что не вижу этот пейринг
И все равно проба пера прошла успешно, на мой взгляд. Может оно и к лучшему, что не видишь...
-
-
01.01.2010 в 23:48Но я ей обещала флафф
Может оно и к лучшему, что не видишь...
Конечно, лучше! Три пейринга с Рукией - это разрыв мозга
-
-
01.01.2010 в 23:51Да? Ну, будем считать, что это ангстовый флафф
Три пейринга с Рукией - это разрыв мозга
Действительно, одного более чем достаточно
У тебя отмечание НГ уже закончилось?
-
-
01.01.2010 в 23:53Оксюморон
Действительно, одного более чем достаточно
В моем случае - двух. Хотя и это много
У тебя отмечание НГ уже закончилось?
На сегодня - да! А завтра - нет
-
-
01.01.2010 в 23:58майн либе, это охренительно.
может, я триста раз не прав, но если бы оно и было..то только так. дааа.
Рукия очень настоящая, и вообще текст потрясающе живой. Ты удивтельная.)
-
-
01.01.2010 в 23:59С тобой поделиться?
-
-
01.01.2010 в 23:59Ну, для тебя не привыкать сочетать несочетаемое
В моем случае - двух. Хотя и это много Но не могу же я сказать: "Изыди, Гин"
Но-но, в последней фразе должно стоять совсем другое имя
На сегодня - да! А завтра - нет
Заранее сочувствую
-
-
01.01.2010 в 23:59-
-
02.01.2010 в 00:01я вообще за юст в этом пейринге!
-
-
02.01.2010 в 00:01Ну аригато.
Но-но, в последней фразе должно стоять совсем другое имя
Если решить, что канон, а что безумие...
А я завтра все же собираюсь сходить на Шерлока Холмса
Круто! Не, я тоже схожу.
А сейчас пойду есть, а потом гинорук.
-
-
02.01.2010 в 00:06То побеждает, как правило, безумие
Круто! Не, я тоже схожу.
Если объявишься завтра в сети, поделюсь впечатлениями.
А сейчас пойду есть, а потом гинорук. ОТдых для мозга!
Приятного аппетита. Хорошо отдохнуть твоему мозгу!
-
-
02.01.2010 в 00:53L666 То побеждает, как правило, безумие
Н-да...
Если объявишься завтра в сети, поделюсь впечатлениями.
Может, ближе к вечеру
А гинорук писать или уже выкладывать?
Читать и выкладывать
-
-
02.01.2010 в 01:03Значит, спать можно не ложиться
-
-
02.01.2010 в 01:04-
-
02.01.2010 в 01:08-
-
02.01.2010 в 01:30UST (unresolved sexual tension) - несброшенное сексуальное напряжение; один или оба участника главной любовной интриги отказываются признавать, что имеют по отношению друг к другу некие сексуально окрашенные эмоции
оть.)
-
-
02.01.2010 в 01:50-
-
02.01.2010 в 11:38-
-
02.01.2010 в 14:51-
-
02.01.2010 в 18:41veliri А то обычно все "сексуальное напряжение" так быстро разруливается
-
-
02.01.2010 в 18:45ога.))
я люблю долгий-долгий юст, и только в конце - жаркую НЦу х)))
ну или когда так юст и остаётся х))) тогда это совсем ангст х))
-
-
02.01.2010 в 18:48Где бы такое найти... Разве что ИчиГримм какой-нибудь
ну или когда так юст и остаётся х))) тогда это совсем ангст х))
Знаешь, если воспринять эту фразу с юмором, можно уржаться.
-
-
02.01.2010 в 18:51Где бы такое найти... Разве что ИчиГримм какой-нибудь
ога, я тоже про ИчиГримм думала х)))))
гета и так мало ,если сравнивать по кол-ву со слэшем...а такое явление, имхо, редкость.
или я не там ишшу х)
Знаешь, если воспринять эту фразу с юмором, можно уржаться. Трагическая смерть от воздержания.
бгггг))))))))) мне тоже было смешно, когда я это писала, но про смерть от воздержания я не думала...
-
-
02.01.2010 в 19:16Жаааааалко.
мне тоже было смешно, когда я это писала, но про смерть от воздержания я не думала...это так печально
Воистину