Название: Шаг за шагом
Фандом: Bleach
Дисклеймер: отказываюсь от прав на вселенную и персонажей
Предупреждение: OOC, AU
Рейтинг: R
Пейринг: Улькиорра/Орихиме
читать дальше
Шаг за шагом
POV Улькиорры
Знакомы ли вам ощущения тонущего человека? Шум в ушах и резь в легких. Удушье, которое заставляет сжиматься мозг и сердце. Если знаете, о чем я говорю, вы поймете мои чувства. Чувства, которые я пытался похоронить и которые пробудил во мне этот человек. Куросаки Ичиго.
Когда он раздавил меня, мне казалось, что я тону, захлебываюсь собственным отчаянием. Потому что я дошел до предела своих возможностей, а он, не особо беспокоясь самим принципом устройства этого мира, продолжал идти вперед. Все в нем было неправильно, я знал это с самого начала. Но я не думал, что буду этим уничтожен.
Он раздробил каждую кость в моем теле, крылья мои были перебиты, и я подозревал, что больше не смогу вернуться в свой истинный образ. Хотя даже думать так было слишком самоуверенно. Скорее всего, время начинает обратный отсчет для меня.
Это к лучшему, наверно. Я позорно проиграл битву. Я даже не донес до своих противников причину, по которой сражался. Это стало казаться мне важным, потому что они заставили меня зайти так далеко. Но они бы и не поняли. Куросаки Ичиго даже находясь в облике зверя был далек от того, чтобы погрузиться во Тьму. Ему не понять, что такое быть арранкаром. Каково это: когда ты живешь в одной форме, а потом тебя разрезают на кусочки, пришпиливают части тела клинками к полу и начинают творить тебя заново. И не дают тебе сердца, снабдив при этом человеческим разумом. Куросаки Ичиго этого не понять. Он человек.
Я ощущал это, когда был Пустым. И не забыл это чувство, когда стал арранкаром. Мне казалось, что мое сердце, которое я когда-то потерял, продолжает биться где-то далеко, и ему все еще больно.
И в какой-то момент оно словно оказалось рядом со мной – стучало в унисон с сердцем этой странной женщины.
Конечно, все это глупости. Трансформация необратима, и заново обрести сердце я не смогу. Если бы я погиб, когда был Пустым, я попал бы в Общество Душ. Теперь же я превращусь в песок и стану навечно частью Уэко Мундо. Медленно, в абсолютном одиночестве, меня поглотит отчаяние, которое не озарит ни единый луч надежды…
Из последних сил я пытаюсь ощутить реяцу врагов. Куросаки Ичиго скинул шкуру зверя, значит, он больше никому не причинит вреда. И все они уходят, кто-то открыл для них проход в Генсей с другой стороны. В Лас Ночесе не осталось ни одного слуги Айзена, они всех перебили. Хотя нет. Я чувствую реяцу Гриммджо. И Ноиторы, кажется… Они, что, их тоже забирают?
Гарганта закрывается. Они ушли. А мне пора встретить свой конец. Глядя в это пустое небо, без единого воспоминания, которое не причиняло бы мне боли…
1.
- Доброе утро, Куросаки-кун!
- Привет, Иноуэ.
Орихиме с веселой улыбкой подошла к своей парте и положила школьную сумку на стул. Ичиго, как всегда, окружали друзья, но Орихиме не спешила присоединиться к этому кругу. В классе царил гул - студенты обсуждали предстоящие выходные.
- А чем ты будешь заниматься, Орихиме? – поинтересовалась Тацки, глядя на подругу, которая раскладывала учебники на столе.
- У меня грандиозные планы! – довольно отозвалась та, поворачивая голову к Арисаве. – Я наконец-то решила, кем буду!
- То есть? – осторожно спросила Тацки, пытаясь найти логику в ее ответе.
- Тацки-чан, я стану… - Орихиме сделала драматическую паузу, а потом наклонила голову и выпалила с торжествующей улыбкой: – Художницей!
Воцарилось гробовое молчание, после которого Ичиго прочистил горло и сказал:
- Класс…
Остальные даже не знали, как отреагировать. Ни для кого не было секретом, что художества Орихиме были, мягко говоря, своеобразными, их могли переплюнуть только рисунки Кучики Рукии. Но высказать в лицо первой красавице класса подобные соображения никто не решался. А Иноуэ не особенно взволновалась отсутствием энтузиазма по отношению к ее заявлению со стороны друзей и спокойно продолжала разбирать сумку, ей все не удавалось откопать пенал.
К счастью, прозвенел звонок, и не потребовалось смены темы для разговора. Студенты расселились по местам, и Очи-сенсей начала урок. Орихиме сидела, подперев щеку рукой и вертела карандаш в пальцах. Тацки следила за ней с обеспокоенным видом. После возвращения из Уэко Мундо ее подруга сильно изменилось. Она была, по-прежнему, милой, но что-то в ней словно скрылось за темной пеленой. Той светлой золотистой Орихиме уже не было. Арисава долго ломала голову над тем, что вызвало перемены.
Ичиго? Полудетская влюбленность перешла наконец в любовь?
Тацки следила за обоими, но потом плюнула. Ичиго, этот рыжий балбес, тут явно непричастен. Орихиме стала себя вести с ним почти как сама Тацки (Разве что не била его). Да и вообще, Иноуэ не стремилась как прежде к друзьям. Оставаясь с ними приветливой и веселой, она без сожалений проводила выходные в одиночестве, занимаясь неизвестно чем.
Последней каплей для Тацки стало то, что Орихиме сняла заколки, которые носила столько лет. Поначалу никто не обратил на это внимание. Потом, когда Исида это заметил, все страшно удивились и встревожились. Орихиме махнула рукой и сказала, что не хочет, чтобы они сломались, да и потом ей понравилось носить волосы по-другому.
А теперь в ней вдруг проснулся художник…
И Орихиме не торопилась ни с кем откровенничать.
Уроки пролетели быстро. Иноуэ вприпрыжку бросилась по школьному коридору к студенческим шкафчикам, чтобы переобуться.
- Орихиме! – раздался крик Тацки ей вслед.
Та остановилась и удивленно обернулась.
- Что такое? Мы разве не идем домой, Тацки-чан?
Тацки приблизилась к ней и, понизив голос, сказала:
- Все в порядке?
- Все хорошо, - отозвалась Орихиме недоуменно. – А у тебя что-то случилось?
- Нет, но… Ты ведешь себя немного странно в последнее время.
На губах Орихиме появилась мягкая улыбка.
- Тацки-чан, я просто очень загорелась этой идеей! Я была странной?
Иноуэ больше никого не собиралась пускать к себе в душу. Это было так же очевидно, как и печально. Арисава сделала над собой усилие и ответила на ее улыбку.
- Я просто сгущаю краски. Идем.
«Пора спать».
Орихиме закрыла альбом и выпрямилась. Маленькая стрелка часов уже ушла за двенадцать. Девушка зевнула и стала убирать с низкого столика карандаши и кисточки. Когда она сложила все в тумбочку и приготовила постель, в квартире вдруг погас свет. Орихиме в растерянности пошла в кухню, порылась в ящике стола и достала электрический фонарь. Он не работал, и девушка вспомнила: старые батарейки сели, а она забыла купить новые. К счастью, в том же ящике нашелся огарок свечи, и Орихиме зажгла его.
Прикрыв пламя ладонью, Иноуэ направилась в ванную. Она чувствовала себя как-то странно: ей было весело и страшно.
Когда девушка вошла в ванную, она медленно поднесла свечу к зеркалу. Сердце ее чуть ли не выпрыгивало из груди.
«Какая я глупая», - у нее вырвался нервный смешок.
В зеркале отразилось только ее исполненное любопытства лицо, хотя Орихиме надеялась увидеть там лабиринты иных миров или хотя бы лицо будущего суженого.
- Фух…
«Как это глупо, женщина».
Орихиме вскрикнула и уронила свечу. И снова ее окутала темнота. Девушка опрометью бросилась в комнату, бросилась на футон и забралась под одеяло с головой.
«Как страшно… Вот и увидела суженого».
Прошло несколько минут, прежде чем сердце Орихиме вернулось к привычному ритму. Вскоре она даже смогла высунуть голову наружу. В комнате было очень темно - единственное окно закрывали тяжелые шторы. Поэтому Иноуэ двигалась наугад, когда нащупывала и открывала небольшую жестяную коробочку, хранившуюся на ее столе. Там лежали ее заколки. На одной из них не хватало четырех лучей.
2.
Она полюбила одиночество. Это одиночество было наполнено ожиданием. Каждая секунда ее жизни приближала момент, наиболее желанный для нее. Момент, который будет принадлежать лишь ей и еще одному человеку.
Орихиме готовила себя к встрече с тем, кто заставил совершить ее полубезумный поступок втайне от самых дорогих для нее людей – ее друзей. Воспоминания о нем заставляли ее плакать по ночам, когда она была уже в безопасности под крышей собственного дома. И он подарил ей надежду.
Собирался дождь, в воздухе пахло влагой. Орихиме казалось, что ее окутывает пепельной мглой, такой ненастной выдалась погода в эти сумерки. Иноуэ пришла на выставку в художественную галерею, а теперь бродила по саду-лабиринту, который располагался за зданием. Этот лабиринт казался совсем отдельным сооружением, обособленным миром среди шумного города.
Орихиме остановилась, когда с неба начали срываться редкие тяжелые капли дождя. Нужно было идти домой.
Девушка почувствовала дуновение ветра, и ее волосы взметнулись. Еще один порыв, и она вздрогнула.
Реяцу.
Орихиме застыла, ощущая, как тревожно бьется ее сердце. С каждым мгновеньем на нее что-то надвигалось, и она изнывала от страха и нетерпения. Медленно, Орихиме поднесла руки к груди, по ее коже поползли мурашки. Когда на ее плечо нежно легла чья-то рука, она не удивилась, даже не вздрогнула. Она ждала этого.
- Давно не виделись, женщина.
Звук этого голоса все-таки привел ее в чувство.
Иноуэ даже открыла рот, чтобы закричать, но было поздно. Ладонь Улькиорры накрыла ее рот, она почувствовала толчок реяцу и лишилась чувств.
Значит, ей удалось… Ей удалось спасти его. Пусть украдкой, пусть способом, который не внушал ей особой надежды, она смогла.
Ресницы Орихиме дрогнули, и она открыла глаза. Она лежала на больших подушках в своей собственной квартире. Из открытого окна доносился мерный шум дождя. Орихиме резко поднялась, испугавшись, что ей все приснилось.
- Улькиорра! – тревожно крикнула она и вскочила на ноги.
- Я здесь, - раздался приглушенный голос из кухни. Орихиме бросилась туда бегом. Улькиорра сидела за столом с абсолютно прямой спиной и непроницаемым выражением лица.
- Я так рада! – проговорила она, приближаясь к нему. - Они помогла тебе? Шунь-О и Айяме?
- Да. Они вернулись в заколку, - отозвался он холодно.
Орихиме остановилась, точно споткнувшись, и не решалась сделать еще один шаг вперед.
В глазах Улькиорры был лед, она чувствовала, что он злится, и, похоже, эта злость была обращена на нее.
- Ты… - начала она нерешительно.
«…пришел отомстить Куросаки-куну?»
«…хочешь убить меня?»
«…не понимаешь, почему я это сделала?»
- … г… голоден? – закончила она несчастным тоном.
Улькиорра поднялся и в одно движение приблизился к ней.
- Вы победили, - констатировал он.
- Да, - Орихиме опустила голову, а потом вскинула ее с радостным видом. – Но Гриммджо жив! И Нелл-чан… - добавила она менее восторженно, ее смелость таяла под его исполненным презрения взглядом. – И Ноитора, - закончила она уже шепотом.
- Меня мало волнует этот мусор.
- О…
- Я вернул тебе недостающие Шун Шун Рикка. С твоей стороны было неимоверной глупостью оставить часть собственной души в другом мире да еще ради врага. Прощай.
Он прошел мимо нее, и она почувствовала отчаяние.
- Стой! – вырвалось у Орихиме.
Улькиорра повернул голову, невозмутимо взирая на нее. Орихиме лихорадочно соображала, как его удержать.
- Давай выпьем чаю.
- Спасибо, но я вынужден отказаться, - поднял он бровь.
- Но почему? – всплеснула она руками. – Это хороший чай.
Он даже не счел нужным ответить на эту фразу.
- Не уходи так быстро, - проговорила Орихиме, глядя в пол. – Я так долго ждала, что ты придешь…
Арранкар удивленно нахмурился и повернулся к ней.
- Ты ждала меня? Зачем? Чего ты хотела?
- Просто побудь немного рядом… - Орихиме сдала виски пальцами. - Тогда я смогу ответить.
Прошла пара мгновений, а потом Улькиорра отвел глаза.
- Ты сама не понимаешь, о чем просишь.
- Останься здесь. Пожалуйста.
- Ты пожалеешь об этом.
- Нет.
- Я пожалею?
- Надеюсь, что нет, - отозвалась она со смешком.
Ее надежда угасала, его лицо было таким равнодушным. Но он вдруг, к ее неимоверному удивлению, наклонил голову в знак согласия.
POV Улькиорры
Не могу в это поверить… О чем она думает? Или знает, что я не причиню ей вреда? Может, знает что-то еще…
Я снова вижу ее. И сейчас это даже лучше, чем тогда, она не боится меня, она даже тянется ко мне. Меня окутывает тепло, частица которого зародилась во мне еще тогда, когда я лежал при смерти в Уэко Мундо, и почувствовал ее силу рядом. Она не вернулась сама. Просто послала двух цветочных духов, и они начали исцеление без всяких команд. Я видел сияющий щит над собой, и это затмило все остальное, всю боль, которую причинил мне Куросаки. Она беспокоится обо мне.
Я должен был ее найти, чтобы вернуть ей ее силы, и чтобы посмотреть на нее еще раз. Но я не рассчитывал на то, что она будет рада встрече.
Но если она просит, я могу остаться? А потом все обдумать и принять верное решение. Сейчас я хочу быть рядом с ней, и она просит меня об этом. Пока все правильно?
3.
Ее рука, сжимающая палочки, иногда подрагивала, и это не ускользало от взгляда Улькиорры. Сам он ел медленно, гадая, как успела кухня так сильно уйти вперед за время его отсутствия в Генсее, такое сочетание продуктов он с трудом мог вообразить.
- Куросаки Ичиго жив?
- Разумеется.
- Разумеется… Интересно, его вообще можно убить?
Орихиме взглянула на него из-под ресниц.
- Ты хочешь снова с ним драться?
- Не особенно, - отозвался он, поднося к губам стакан с водой.
- Война окончена, - заметила Орихиме.
- Я это знаю, - отрезал он. – Не трясись. Я не собираюсь нести возмездие во имя арранкаров.
- Спасибо.
Улькиорра хмыкнул. Вот еще, дипломатические переговоры, что ли? В данные момент его не волновали ни покойный Айзен, ни его цели. Возможно, он потерял смысл существования после поражения Эспады, но вместе с тем с его шеи соскочил ошейник рабства.
- Зачем ты прислала их? – он говорил о Шунь-О и Айяме.
- Чтобы спасти тебе жизнь, - отозвалась она будничным тоном.
- Зачем?
- Потому что я не хотела, чтобы ты умер.
- Почему?
- Потому что ты не хотел, чтобы умерла я.
Его глаза чуть расширились.
- Как это понимать?
Орихиме сложила палочки и произнесла благодарственную фразу. Улькиорра ждал, не спуская с нее глаз.
- Это было крайне неразумно с твоей стороны, - жестким тоном, который так напоминал его собственный, проговорила она. – Броситься защищать меня от Куросаки-куна, когда он был в той форме. Я могла поставить щит.
- Это бы не помогло.
- Это не было поводом рисковать. Не ради пленницы, которую Айзен признал бесполезной.
Улькиорра коснулся пальцем губ.
- Ясно. Ты хотела вернуть долг.
- Можешь так считать.
В его глазах снова появился холод.
- Я увидел кое-что в тот день, - сказал он жестко. - Куросаки Ичиго… Ты боялась его. Почему?
- По-твоему, это не закономерно? – пожала Орихиме плечами. - Куросаки-кун не управлял той силой, она управляла им. Она могла его погубить.
- А… меня ты не боялась.
- Потому что ты был в рассудке. Мне казалось, что… даже будучи в той форме ты не причинишь мне боли. Но я боялась, что ты причинишь боль другим… Не зря.
- Почему ты думала, что я не причиню тебе боль? – Улькиорра пытался поймать ее взгляд, но она на него не смотрела.
- Потому что ты так сказал.
- И ты поверила?
- Да.
- Глупо.
Орихиме нахмурилась.
- То есть ты хочешь, чтобы мне было больно?
- Глупо верить врагам, - повысил голос он.
- И все-таки? – не сдавалась она. - Ты готов меня ранить?
Улькиорра отвел взгляд и пробормотал:
- Не могу обещать, что не сделаю этого ненамеренно.
- А намеренно? Ты можешь это сделать?
- Что?
- Ого, как мы умеем уходить от ответа, - протянула Орихиме, досадуя и веселясь одновременно. – Впрочем, ладно. Наверно, ты просто не хочешь говорить это вслух, чтобы не расстраивать меня. Хорошо, я не буду давить на тебя, но постараюсь быть начеку, вдруг ты решишь на меня напасть!
Улькиорра задумался, стоит ли ему что-то отвечать на это. Орихиме улыбнулась и стала убирать тарелки.
«Она стала сильнее», - мелькнула у него неожиданная мысль.
Намного сильнее, чем была. Может даже сильнее, чем он сам.
Это будет сложно, так сложно… У нее может просто не хватить сил и смелости. Но она должна бороться, должна расколоть эту ледяную оболочку, которой он себя окружил. Иначе ей не быть счастливой, пока она помнит о нем.
- У меня только один футон.
- Я могу…
- Он широкий.
На лице Улькиорры явственно читались сомнения, но Орихиме предпочла не обращать на это внимание.
- Ты с ума сошла, женщина.
Орихиме, которая занималась расстиланием постели, не ответила.
- Это самая идиотская твоя идея! – громко проговорил он.
Иноуэ повернулась к нему, поправляя волосы.
- А что плохого? – спросила она невинно.
- Тебе по слогам объяснить?
- Разные одеяла! – улыбнулась она примирительно. – Представь, что мы в походе и спим в спальных мешках рядышком.
- Что? – недоуменно отозвался он.
- Ложись спать, а я сейчас вернусь.
Орихиме закрылась в ванной и стала закалывать волосы перед зеркалом. Щеки ее горели.
«Что же я делаю… Нет, я все делаю правильно».
Когда Иноуэ вернулась в комнату, Улькиорра уже смирился со скорбной участью своей и лежал под одеялом, скользя взглядом по белым стенам. Орихиме подавила торжествующую улыбку и потушила свет.
- Доброй ночи, - сказала она, шагнув к футону. – Ульки… а-а!
Шиффер автоматически выкинул вверх руки и поймал Орихиме чуть ли не в метре от своего тела.
- Прости, - выдохнула она. – Я зацепилась за край футона.
- Ясно.
- Честно!
- Верю.
Орихиме перекатилась на другой край постели и забралась под одеяло.
«Но это же правда! Я разве виновата, что такая неловкая? Что он теперь будет думать обо мне? А вообще, мог бы порадоваться».
«Женщины в этом возрасте… проблематичны».
«Я чувствую себя глупо. Разве все не должно быть наоборот? Такое ощущение, что я… я… ге… гейша какая-то!»
«У нее нет желания поставить барьер между нами? Она, что, совсем не боится?»
Орихиме вздохнула и закрыла глаза. Ей казалось, что на потолке загораются бледные зеленые звездочки. Она попыталась их сосчитать, но они таяли, как только она задерживала на них взгляд.
- Улькиорра… - прошептала Орихиме, поднимая над своим лицом руку и водя ею из стороны в сторону.
- …
- Ты спишь?
- Мм…
Орихиме помолчала.
- Когда я поднимаю руку, я ее почти не вижу. Так темно… А ты видишь свою?
- Да.
- А мою?
Ответа не последовало, но Орихиме почувствовала прикосновение его руки к своим пальцам.
Иноуэ перевернулась на бок, подложив другую ладонь под щеку. Ее и его руки, сцепленные в осторожном жесте, легли на подушку.
- Ты хочешь спать?
- Ты мне все равно не дашь уснуть.
- Тогда давай поговорим?
- О чем?
- Ну… о чем-нибудь. Ночью интереснее разговаривать. Ничего не видно, как будто разговариваешь с темнотой.
- Какой же ты ребенок.
Повисло молчание, после которого Орихиме негромко спросила:
- А почему ты пришел? Ты захотел увидеть меня?
- …
- Было бы странно, если бы мы никогда снова не увиделись, да? Потому что, несмотря ни на что, мы столько пережили вместе… Я часто вспоминала те дни. Я рада, что все закончилось, но ведь было же еще что-то, кроме плохого… Я так считаю. А ты?
- …
- Мне кажется, теперь все будет хорошо. Для всех… Улькиорра, ты меня слушаешь?
Молчание.
Орихиме приподнялась и выдернула руку из его ладони.
- Почему ты молчишь? – спросила она с обидой. – Я тебя раздражаю?
- Ты много болтаешь.
- Разве я сказала что-то плохое?
Она замерла, почувствовав прикосновение его пальцев к своим губам. Потом Улькиорра погладил ее по щеке.
- Ничего себе у тебя зрение, - проговорила она восхищенно.
- Ты… просто невероятна.
- Это комплимент?
- Нет.
- Значит, я тебя все-таки раздражаю.
Послышался еле слышный вздох.
- Что ты хочешь от меня услышать?
Орихиме села на футоне, поджав под себя ноги. Его рука скользнула вниз, но Иноуэ перехватила ее.
- Скажи, ты боишься чего-нибудь? Ну хоть чего-то… Лестниц?
- Нет.
- Мм… Высоты?
- Я сделаю вид, что не слышал этого. Или тебе нужна демонстрация моего релиза?
- Смерти?
- Я и так мертв.
- Воды?
- Что?
- Воды. Я боюсь. Я плохо плаваю.
- Хм.
Улькиорра помолчал.
- Ну? – Орихиме потормошила его руку.
- Нет, - отозвался он негромко.
- Огня?
- Может быть, болтливых женщин? Годится?
- Нет. Тогда… чувств?
- Каких?
- Л-любви, например…
- Я в это не верю. Нельзя верить в то, что не видишь.
- Но тогда… Ты не веришь в воздух?
- Это другое.
- А в чем разница?
- Просто воздух есть.
- Какой парадокс, правда?
- Ты пытаешься острить?
- А ты… не боишься того, что ты здесь?
- Ты намекаешь, на территории врагов?
- Не совсем… Ты не боишься того, что твой… имидж сильно пострадает, если кто-нибудь узнает, что ты здесь… со мной…
- Имидж? Меня это не волнует.
- А я?
- Что ты?
- Я тоже тебя не волную?
Улькиорра ничего не ответил. Орихиме легла рядом с ним, обвила руками его локоть и уткнулась лицом в его напряженное плечо.
- Спокойной ночи. Надеюсь, тебе приснится что-нибудь хорошее.
«Да. При условии, что я вообще усну, жестокая женщина».
4.
- А завтра мне нужно идти в школу! – Иноуэ вздохнула. – Давай сделаем что-нибудь интересное сегодня.
Бледный, как смерть, Шиффер сидел напротив нее, гадая, насколько его хватит.
- Что, например? На предложение принять вместе ванну я заранее отвечаю отказом.
«Ох и пожалеешь ты об этих словах, клянусь!» - мстительно подумала Орихиме.
- Показать тебе мои рисунки?
Не дожидаясь ответа, Орихиме бросилась искать альбом. Улькиорра потер глаза пальцами, бессонница сказывалась.
- Смотри, - Орихиме села рядом с ним.
Улькиорра принял альбом из ее рук и покорно открыл его. Удивление, которое он испытал, сложно было передать словами. Нахмурившись, арранкар пролистал альбом, рассматривая рисунки, а потом пристально взглянул на Орихиме.
- Это Уэко Мундо?
- Похоже? – засияла та.
- Почему ты рисуешь это место?
- Нам говорил преподаватель нарисовать то, с чем связаны сильные чувства.
- И ты выбрала Уэко Мундо? Не понимаю… Ненависть?
Орихиме захлопнула альбом и встала.
- Ты это почувствовал, когда смотрел на мои рисунки? – осведомилась она холодно.
Улькиорра задумался. Сначала ему казалось, что он ничего не чувствовал, только изумление. Но теперь…
- Нет. Скорее…
Громкий стук в дверь оборвал его речь. Орихиме вздрогнула, Улькиорра мгновенно поднялся.
- Если это Куросаки… - начал он угрожающе.
- Прячься! – прошипела Орихиме. – Вон в тот шкаф.
Четвертый Эспада, точнее бывший Четвертый, мягко говоря, удивился.
- Что?
- Иди! – Орихиме потянула его за рукав. – Пожалуйста!
- Это глупо, - с достоинством отозвался Шиффер.
- Не глупо! – выпалила она. - Не хочу, чтобы ты пострадал! Или кто-то еще!
Она буквально затолкала его в шкаф и захлопнула дверь.
«Я… просто отказываюсь поверить в это».
Прошло добрых пятнадцать минут, прежде чем Орихиме снова открыла дверцу.
- Все в порядке! – весело сказала она. – Это соседка, и она ушла.
Улькиорра внимательно посмотрел на нее и коснулся рукой белого платья, висевшего на вешалке.
- Зачем ты его хранишь? – спросил он холодно.
Девушка смутилась, увидев арранкарский наряд.
- Жалко выбросить, - вздохнула она, краснея. – Красивое… Я его починила. Вот…
- Ты, похоже, отчаянно скучаешь по Уэко Мундо.
Орихиме присела рядом с ним, отодвинув в сторону ворох одежды. Улькиорра не шевелился, когда она нерешительно коснулась пальцами его руки.
- Вся твоя одежда такая яркая. Это платье не вписывается в гардероб.
- Но я люблю его.
- Оно тебе не подходит.
- Подходит! – обиделась она. – Ты сам так сказал!
Он повернулся к ней и прочертил пальцами дорожку по ее скулам.
- Ты не боишься, - заметил он.
Взгляд Орихиме стал серьезным.
- Нет, - сказала она тихо. – Ты боишься.
- Ты не знаешь меня.
- Расскажи мне.
- Тебе это не понравится.
- Знаю. Все равно.
Улькиорра взял ее руку и прижал к тому месту, где должно было быть его сердце.
- Видишь? Пустота.
- Это слишком драматично. Я слышу стук.
- Ты слышишь свое воображение. Я лишился сердца давным-давно. Это не то, что можно исправить.
- Почему же? – в голосе Орихиме появилась дрожь. – Можешь взять мое, если хочешь…
Конец фразы она договаривала в его губы. Улькиорра обнял ее и поцеловал. И все бы хорошо, но когда Орихиме подалась назад, она зацепила и потянула за собой платья, и на них посыпались ее вещи. Орихиме рассмеялась, продолжая обнимать Улькиорру. А тот… боялся. И надеялся.
Это было самое высокое здание в городе, они стояли на его крыше. Орихиме смотрела вниз, чувствуя, как сердцу становится больно от этой странной любви. Шиффер стоял позади нее и ощущал то же самое.
- Улькиорра. – вполголоса произнесла Орихиме
- Что?
- Ты был счастлив? Эти два дня?
Послышался вздох.
- Знаешь, ты была намного более сносной, когда не задавала всех этих вопросов.
- А ты мог бы быть откровенным. Смотри. Видишь - внизу город. А вот оттуда придет рассвет через несколько минут. Красивое место, да?
- Зачем ты мне это говоришь?
- Я хочу, чтобы ты это запомнил, если решишь уйти.
- Зачем?
- Зачем запоминать? Или зачем уходить?
Она медленно повернула к нему голову и улыбнулась.
- А разве ты считаешь нужным остаться здесь?
- А разве ты хочешь этого? – шагнул он ей навстречу.
- Да, - отозвалась она без раздумий.
- Это странно.
- Почему?
- Мы все еще враги…
- Да? Ладно.
Орихиме улыбнулась и сделала шаг назад. Улькиорра нахмурился.
- Что ты дела…
Еще шаг – и его сердце обрывается.
- СТОЙ!
Орихиме сделала последний шаг – уже в пустоту под ногами.
«Через пару секунд меня подхватят», – подумала она насмешливо. Ветер свистел в ушах.
Вопрос в том кто подхватит: Шун Шун Рикка или ее враг?
Несколько секунд полета ей понравились. Но Улькиорра стал вдруг таким серьезным. Когда она оказалась в его объятьях, Орихиме зажмурилась, чтобы не видеть адского огня в его глазах.
- Ты… тысячу раз глупая женщина! – выдохнул он. – А если бы…
- А если бы что? - сказала она с улыбкой. – Ты слишком бурно реагируешь, мой дорогой враг…
- Я сам тебя убью, - пообещал он, успокаиваясь. Они спускались на землю медленно, точно два отделившихся от ветки осенних листка, парили в воздухе. Орихиме улыбалась, вцепившись руками в его плащ.
- Убьешь, - прошептала она. - Если уйдешь.
Улькиорра вздрогнул.
- Проклятье… Почему ты не остановишься наконец? Все… хорошо.
- Я верю тебе, - по ее щекам покатились слезы.
- Почему ты плачешь?
- Потому что счастлива.
- Это нелогично.
- Потому что я люблю тебя.
- Это… ненормально.
- Ну, ты же говорил, что я странная…
Улькиорра опустил веки. Наконец они мягко приземлились, но арранкар не торопился отпускать Орихиме.
- Разве ты не понимаешь? – проговорил он с тоской. – Тебе нужен человек, который сможет тебя любить.
- А ты не любишь меня?
Он смотрел не нее в упор. Орихиме прерывисто вздохнула.
- Разве ты не любишь меня, скажи, Улькиорра?
Он молчал, и она отступила, скорбно уронив голову.
- Значит, нет.
- Замолчи, - выдохнул он, прижав ее к себе так сильно, точно она могла превратиться в дым на его глазах.
- Тогда как это называется? – прошептала она сквозь слезы. – То, то ты чувствуешь ко мне? Тоже отчаяние?
- Не надо…
- Ты разбиваешь мне сердце…
- Я никогда этого не сделаю.
- Тогда скажи мне правду. Пожалуйста. Я не стану даже удерживать тебя больше, только скажи мне правду, чтобы я смогла с ней жить.
Улькиорра отстранился и посмотрел ей в глаза. Потом его губы коснулись ее виска.
- Я боюсь, что тебе будет больно, если я буду рядом…
Его губы скользнули к ее щеке, и он прошептал:
- Я боюсь, что тебе придется отказаться от чего-то ради меня, и это сделает тебя несчастной… Боюсь, что никогда не буду стоить этой жертвы…
Орихиме замерла, чувствуя легкое головокружение. Его губы теперь были на ее подбородке.
- Я боюсь поверить в твои чувства… Боюсь новой боли…
Она встрепенулась, но ничего не сказала, подозревая, что он еще не закончил.
- Боюсь, что однажды… Когда ты снова вот так бросишься вниз, меня не будет рядом, чтобы тебя поймать…
- Улькиорра, - прошептала она сквозь слезы.
- Боюсь тебя отпустить…
- Я люблю тебя…
- Боюсь твоих слез…
- … так тебя люблю…
- Боюсь того, что ты снова можешь меня возненавидеть, как тогда…
- Этого никогда не будет, слышишь?!
- И еще одно. Если ты не оттолкнешь меня сейчас, я тебя больше не отпущу.
Орихиме зарыдала. Улькиорра прижал ее к себе, зарываясь лицом в шелк ее волос.
- Не бойся, - прошептала она, с трудом успокаиваясь. – Это тоже от счастья.
- Понимаю. Я… понимаю тебя, Орихиме.
Первые лучи солнца позолотили верхушки зданий. В городе начинала бурлить жизнь, и Орихиме с Улькиоррой волей-неволей пришлось скрыться от любопытных глаз.
Когда они оказались дома, Улькиорра снова обнял девушку, и ей не хотелось высвобождаться.
- Ты, кажется, собиралась идти в школу, - напомнил он.
Орихиме наморщила лоб.
- Да-а, - протянула она. – Значит, устрою себе еще один выходной.
Улькиорра поцеловал ее, и она быстро поправилась:
- А лучше каникулы.