Название: Шаг в лабиринт
Фандом: Bleach
Дисклеймер: отказываюсь от прав на вселенную и персонажей
Предупреждение: OOC, AU
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Гин/Рукия, Ичиго/Рукия
читать дальше
Шаг в лабиринт
Ичимару Гин не мог назвать с точностью момент, когда она попала в его сети. Но мгновенье, когда он ее потерял, он помнит до сих пор.
Для него их отношения немного напоминали прогулки по лабиринту. Рукия так легко запутывалась в ходах и поворотах, и ему это отчасти нравилось – он любил интригу. Но он не терял уверенности, что она его когда-нибудь «найдет».
Он не думал, что ненависть любимого человека может быть настолько сладкой. Просто ничего хуже безразличия все равно нет.
Нет, ему вовсе не нравилось ее ломать!.. Ему была просто интересна ее реакция на себя. Зато, может быть, она научится бить не раздумывая, когда кто-то решит ее сломать по-настоящему.
Это страшный секрет: но он даже смог ее поцеловать несколько раз. В первый раз она была в таком ужасе; он даже испугался, что она наложит на себя руки…
Почему-то ему всегда казалось, что у них все впереди. Из-за этого обманчивого ощущения он чуть не пропустил конец.
Он не злился на нее за то, что она с безразличием ждала своей казни. Он злился потому, что она так терзалась не из-за него.
Кучики Рукия не могла назвать с точностью момент, когда стала ловить на себе взгляд ненавистных глаз. Но зато она помнила мгновенье, когда стала смотреть в его лицо без тени страха.
Ей казалось, что он отравляет все, к чему прикасается. Но она ненавидела в нем не это, а его вечную к ней снисходительность.
Она никогда не понимала, когда он серьезен, а когда нет. Он был загадкой, но она не любила шарады.
Однажды Гин перешел черту. Это повторялось снова и снова как кошмар. Рукия скорее умерла бы, чем призналась кому-нибудь… Впрочем, это были всего лишь поцелуи. Вполне невинно.
Куросаки был так непохож на Ичимару… Когда Ичиго ее целовал, ей казалось, что у нее оттаивает сердце. Когда ее целовал Гин, ей казалось, что она пьет яд, пусть сладкий, но все же смертельный.
Ичиго вылечил ее душу своей прямотой, своей несгибаемостью, своей любовью, которая была даже больше, чем любовь. Ичимару никогда не мог предложить ей ничего подобного. Впрочем, она не приняла бы это от него.
Рукия вышла из лабиринта; она не успела даже по-настоящему заблудиться. А Гин не знал, сколько ему еще блуждать. И что искать теперь…
Однажды он не смог справиться с собой. Наткнувшись на нее в пустынном переулке, он бросился к ней как к последнему лучу надежды, без слов, без улыбки. Сжимая в ладонях ее лицо, целуя сомкнутые губы, он молил про себя: «Ну хоть что-нибудь, пусть она хоть что-нибудь снова ко мне почувствует, пусть даже ненависть…»
Разумеется, все было бесполезно; он осознал это до того еще, как отпустил ее и наткнулся на взгляд, исполненный спокойного понимания. Она могла бы так смотреть на незнакомца. Впрочем, он таковым и оставался для нее. Она даже ничего не сказала, просто ушла, не обожженная его прикосновением даже на краткое мгновенье.
Вот в тот-то момент Гин понял: он украл последний поцелуй из тех немногих, на которые никогда не имел права. И которые он хранил в памяти как самое ценное, что было в его веселой и загадочной жизни.