С Днем рождения, *[Джо]*, наш лидер и капитан)

[rai711]

С Днем Рождения, дорогой друг!
Не могу передать словами, какая ты замечательная, и как важна для меня наша дружба. Ведь многим вещам у тебя можно поучиться, несмотря на твой все еще юный возраст.
Радуйся этому прекрасному дню и всем остальным тоже!!!

Название: Перед поворотом
Фандом: Bleach
Дисклеймер: Bleach и его герои принадлежат Кубо Тайто
Пейринг: Кайен/Рукия
Посвящение: *[Джо]*

Рукии уже почти неделю не удавалось увидеть брата. С одной стороны, она чувствовала виноватое облегчение – не приходилось рассказывать (или лучше сказать, докладывать) ему о своей очередной промашке, с другой – ей стало не хватать спокойного уверенного голоса Бьякуи.
В Сейрейтее было как никогда тихо, даже сейчас в казармах царило ленивое настроение. Кучики в одиночку несла вахту, но не жаловалась – ведь она могла в спокойствии предаться своим мыслям. Рукия чуть нахмурилась, прикусывая ноготь на большом пальце, и едва не подскочила, услышав над головой веселый голос:
– Все как обычно? Спишь стоя?
Рукия резко выдохнула и прикрыла глаза.
– Все вовсе не так, Кайен-доно, – пробормотала она сдержано. Затем повернулась к командиру лицом – Кайен улыбался, и невольно Рукия ответила на эту улыбку, хотя предполагала, о нет! – знала, что за этим последует.
– Кучики, этот взгляд я давно изучил, – лейтенант щелкнул девушку по лбу. Она привычно поморщилась и только теперь обратила внимание на походный рюкзак в руках Кайена.
– Это… – начала она недоуменно, но Шиба ее перебил:
– Поторопись, вечно ждать не буду.
– Мы куда-то идем?
– Проницательная ты моя, Кучики. Полминуты на сборы.
– Но ведь я на посту.
– Не беспокойся: Сентаро тебя заменит. Он, конечно, пьян в стельку, но офицер Тринадцатого отряда может сражаться в любом состоянии.
Рукия поспорила бы, но не сейчас, когда ее окрылило радостное ожидание. Если она и любила что-то по-настоящему, так это миссии и тренировки с Кайеном за пределами Сейрейтея. Пожалуй, это были самые яркие моменты в ее жизни. Она становилась такой свободной.
К ее удивлению, Кайен часто выбирал ее в напарницы. И даже не жаловался, когда она попадала впросак. Рукия очень ценила это отношение и была бесконечно благодарна. Ведь в те минуты, что они были рядом, для нее открывался другой мир.

И сейчас, когда они шагали по пыльной дороге, залитой солнечным светом, и лейтенант Шиба рассказывал какие-то истории о своих младших брате и сестре, Рукии казалось, что Кайен делится с ней частью тепла его собственного сердца.
– Кучики опять задумалась, – обвинил вдруг Кайен, и Рукия получила еще один щелчок по лбу.
– Куда мы идем? – спохватилась она.
– Вперед, вперед и только вперед!
– Честное слово, Кайен-доно…
– Идем туда, где согласно докладу капитана Куроцучи, появились Пустые. Кучики, кто, на твой взгляд, лучше всех пишет отчеты?
– Мой бра…
– Кхм! – выразительно прокашлялся Кайен. – Прошу прощения, кто, Кучики?
– Вы, Кайен-доно, – Рукия сделала страшные глаза, к счастью Шиба этого не заметил.
– Перестань мне льстить, – хмыкнул Кайен.
Когда они вышли на безлюдную улицу Руконгая, Рукия невольно поежилась. Всякий раз, когда она оказывалась в здешних местах, ей казалось, что бедность местных жителей все усиливается с течением времени.
Странно, но, пожалуй, об этом она не смогла бы поговорить с Шибой. Когда тот смотрел на руконгайцев, он не видел их ужасной жизни, он видел людей, с которыми можно подружиться, людей, в которых всегда можно найти что-то интересное. Таким уж он был человеком – как магнит для окружающих, и все вольно или невольно поддавались его обаянию, за которым стояли прямота и честность. Да и потом, его семья все-таки жила в Руконгае, и что-то Рукии подсказывало, что до конца к жителям Сейрейтея Кайен и не думал себя причислять. Для Рукии же Сейрейтей, как и клан Кучики и Готей, стали единственным настоящим, тем не менее, ее куда сильнее раздирали противоречия.
Рукия погрустнела и даже не заметила, как налетела на спину лейтенанта.
– Вот что бывает, когда витаешь в облаках, – назидательно прокомментировал Кайен, поворачивая к ней голову.
– Зачем вы так резко остановились? – взвилась она, потирая ушибленный нос.
– Сама посмотри.
Рукия обошла его и только теперь увидела сидящего посреди дороги огромного пса. Выглядел он весьма внушительно – такой зверюги Рукия не видела даже во время скитаний по Руконгаю.
Пес низко зарычал.
– Кайен-доно! – Рукия решительно шагнула вперед, положив ладонь на рукоять меча.
– Кучики, не будь нервной, это всего лишь собачка, – укоризненно покачал головой Кайен.
– Собачка?!
Девушка тряхнула волосами, разглядывая лохматое чудище, и едко заговорила:
– Прежде я замечала за вами склонность к преувеличениям, а не эвфемизмам.
– Прежде я замечала за вами склонность к преувеличениям, а не эвфемизмам, – передразнил ее Кайен. – Маленький Бьякуя! У тебя должен быть только один сияющий образец для подражания, и он перед тобой. Ну если точнее, позади тебя, ну это мелочи.
Рукия скрипнула зубами.
– Давайте обойдем его!
– Ну вот еще.
– Тогда позвольте я скручу его бакудо.
– Разбуди, наконец, свою совесть. Это ведь жестокое обращение с животными.
Сдвинув брови, Рукия умолкла. Кайен сделал шаг вперед, и пес мгновенно подскочил, усилив рык.
Шиба рассмеялся, и Рукия закатила глаза.
– Ну, Кучики, вперед, – с энтузиазмом проговорил Кайен. – Защити своего командира.
– Это как же? – ядовито поинтересовалась Рукия.
– Ты такая костлявая, что он тобой подавится.
– Ка… Кайен-доно! – девушка задохнулась от возмущения. – Как вы можете так говорить!
– Да шучу я, Кучики! – Кайен покачал головой. – Ох, я уж и не знаю, что сделать, чтобы ты улыбнулась, неужто Бьякуя-чан наложил табу на это?
«Бьякуя-чан», – эхом отозвалось в голове Рукии.
Такое каждый день не услышишь…
Кайен шагнул вперед, опускаясь на одно колено. Перепуганная до полусмерти Рукия успела заметить в его глазах лукавый огонек. Девушка вздрогнула и подалась вперед, когда лейтенант поднял руку и легко коснулся пальцами морды пса.
У Рукии внутри все оборвалось.
– Кайен-доно!..
Но пес не торопился отхватить наглому лейтенанту кисть. Он просто недовольно рычал.
– Люблю животных. И они меня, – легкомысленно заявил Кайен. – Хотя я неправ. Меня любят не только животные, меня любят все.
Улыбнувшись он повернулся к Рукии, которая стояла не шелохнувшись. В ее глазах читались невероятной силы осуждение, потрясение и абсолютно неуместное восхищение.
«Вот скажи, Кайен, почему ты всегда выбираешь самый опасный путь?» – пронеслись в голове Рукии когда-то услышанные слова Укитаке.
Почему, Кайен-доно? Вам разве нравится то, что я за вас боюсь?..
Кайен сделал недовольную гримаску.
– Ну что опять такое, Кучики? Может, хочешь его погладить?
– Ну уж нет, – отозвалась Рукия, отводя глаза. – Меня животные вовсе не любят.
– Это потому что ты любить себя не позволяешь, – Рукия едва не дернулась от этих слов, но не взглянула на Кайена. – Иди сюда.
– Нет, – запротестовала она, впрочем, лейтенант уже успел взять ее за запястье.
– Тебе приказал старший по званию! – веселился Кайен.
– Не надо, я…
Она неловко опустилась на колени рядом с ним. У Рукии сердце зашлось – почему-то она не сомневалась, что терпимость пса к лейтенанту никак не распространяется на его подчиненную. А потом ее рука коснулась теплой шерсти, и дрожащие пальцы на секунду накрыла ладонь Кайена.
– Как видишь, он не собирается тебя растерзать, – самодовольно заметил лейтенант. Его рука одним мимолетным ласкающим жестом соскользнула с ее ладони, и он поднялся на ноги.
Рукия просто молчала, чувствуя, как ее захлестывают волны привязанности.
С секунду поглядев на ее опущенную голову, Кайен улыбнулся.
«Кучики, как жаль мне будет… когда ты повзрослеешь и оставишь меня за поворотом, выбирая свою собственную дорогу… Но до тех пор я всегда буду рядом с тобой».
Потом он шумно вздохнул и воскликнул:
– Снова спим? Вставай-вставай, у нас еще миссия, а Бьякуя все равно не позволит тебе заводить домашних животных, так что хватит глазеть на этого щенка. Прощайся и пошли.
Рукия встала и первая улыбнулась Кайену. Как славно: значит, соскочил еще один ледяной обруч с ее сердца.


Название: Пустыня в цвету
Фандом: One Piece
Дисклеймер: One Piece и его герои принадлежат Оде Эйтиро
Пейринг: Луффи/Виви

– Ты опять киснешь? – хмуро поинтересовался Зоро, наблюдая за практически свесившимся за борт капитаном.
– Я скучаю по ней, – протянул Луффи, прижавшись щекой к руке.
Зоро, который слышал эту фразу уже как минимум в пятитысячный раз, пожал плечами и твердой походкой направился к каютам. Луффи же едва заметно улыбнулся и стал пристально вглядываться вперед за горизонт. Будто там впереди он мог разглядеть тонкую фигурку на балконе в королевском дворце.
Может быть, Виви сейчас действительно стоит на балконе и смотрит на небо.
Может быть даже, она тоже сейчас думает о нем.

Когда-нибудь на горизонте появится корабль, которого она ждет.
Виви улыбнулась Каруэ: пора было возвращаться во дворец. Они часто приходили в бухту: не потому, что Виви надеялась увидеть своих друзей-пиратов так скоро, просто потому что море было напоминанием о минувших приключениях. И еще потому, что здесь Виви видела лица друзей в последний раз.
В детстве она слышала фразу – цветам в пустыне всегда сложно, но от этого они становятся еще прекраснее. Тогда она думала, что речь идет о жителях ее страны.
По ее мнению, это поговорка как нельзя лучше им подходила, и она любила силу своего народа, как любила песок, скользящий меж пальцев, каждый сантиметр родной земли, смех друзей детства, величавость и бесконечную доброту отца, полузабытую ласковую улыбку матери, бесстрашность своих наставников.
Сейчас Виви казалось, что чувство, которое поддерживают лишь воспоминания, тоже похоже на цветок в пустыне.

Луффи улыбнулся, отворачиваясь от беспокойно колыхающихся волн. Виви храбрая, сильная. Верная себе, бесконечно преданная друзьям.
И она не забудет о нем.

Название: Без названия
Фандом: Gokusen (дорама)
Дисклеймер: Gokusen и его герои принадлежат Моримото Кодзуэко
Пейринг: Шин/Кумико

Пузырьки, плавающие на поверхности кофе, плавно соединились в фигуру, очертаниями напоминающую Африку. Шин подул в свою чашку, разгоняя их, и нахмурился. Африка была неплохим приключением. Жизнь там оказалась непривычной, но, как ни парадоксально, абсолютно чуждая обстановка позволила Саваде наконец разобраться в собственных приоритетах.
Теперь он снова был в родном городе – пил кофе в баре и вполуха слушал беседу сидевших неподалеку студентов.
– Я до сих пор не знаю, что она ему сказала, но вышел он из кабинета, рыдая как ребенок. Кажется, эта чокнутая училка может растопить своими пафосным речами даже айсберг!
Прикрыв глаза, Савада улыбнулся. Он готов был поставить все свои деньги на то, что знал героиню рассказа.
Значит, Ямагучи все еще верна себе.
Словно эхом из прошлого в его голове пронеслось воспоминание о собственных словах.

– Я почти восхищался твоим упорством. И мне нравилось думать, что я особенный для тебя. Что ты будешь за меня держаться. Поэтому я так часто вел себя как полный идиот. В глубине души я верил, что ты никогда не сдашься и будешь бороться за меня.
– Я и так никогда не сдаюсь!

Из всех его слов она всегда слышала лишь половину. Причем, как назло, всегда «удобную» для нее половину.
Впрочем, в те времена ему и этого хватало.
Шин никогда не сомневался в Ямагучи, но не волноваться не мог. Однажды, когда она едва не довела его до удара, рванувшись с крыши в спасательном порыве, его прорвало.

– Ты хоть иногда думай! А если бы с тобой что-то случилось, что бы я делал?!
– Э… Цветы мне носил бы?
– Не шути такими вещами!
– В больницу, идиот!

Вот так она играла его чувствами. Может, сама того не понимая, впрочем, это ничуть ее не оправдывает!
Как же долго он откладывал прощальный разговор. Точнее не разговор, а признание. А Ямагучи словно чуяла неладное и все время трещала не переставая, даже слово ему не давала вставить.
Он оказался запихнут ею на трап самолета, отправляющегося в Кению, и ее насмешливые пожелания-наставления сопровождали его вплоть до посадки. Янкуми с чистой совестью помахала рукой любимому ученику и отправилась домой с чувством выполненного долга.
Тем сильнее было ее изумление, когда она по возвращении увидела Саваду на пороге своего дома.

– Это сон! – вступила она в возмущенный спор с очевидным.
– Нет, – покачал он головой.
– Я же своими глазами видела, как ты сел в самолет! – надо же, иногда она может мыслить рационально.
– Жаль, что ты не видела, как я слез. Это было эффектнее.

А потом он просто ее поцеловал. В конце концов, молчание – золото, как считал Савада, а уж поцелуй в губы даже она не сможет интерпретировать в свою преподавательско-этическую сторону.
Он улетел тем же вечером другим самолетом.
Янкуми долго дулась и не отвечала на его письма, однако потом сдалась.
Отставляя пустую чашку, Шин поднялся на ноги, чувствуя небывалую решимость. Ну что ж, теперь пора навестить свою любимую слава-богу-больше-не учительницу.