…needless to say I'll stand in your way… ©
Автор: Тамми
Название: Осколок льда, осколок серебра
Фандом: Bleach
Дисклеймер: отказываюсь от прав на вселенную и персонажей
Предупреждение: OOC, AU
Рейтинг: PG-13, да и то с натяжкой
Пейринг: Гин/Рукия, хотя это почти джен
От автора: Гина сравнили с Затоичи. Те люди. А еще я поняла, что очень люблю Мустанга. Роя Мустанга.
читать дальше
«Как нече~естно».
Единственная разумная мысль в голове Гина. Видимо, на грани жизни и смерти остается думать только о несправедливом устройстве Вселенной. Даже если прежде ты сам радовался этому обстоятельству.
Несправедливость заключалась прежде всего в том, что капитан Айзен выдернул землю из-под ног любимого сподвижника до того, как Гин сделал свой ход. Несправедливо то, что Айзен настолько неуязвим. Несправедливо, что Айзен существует.
Но по-настоящему несправедливо только то, что Ичимару Гин умирает так глупо. В пыли, с рассеченным горлом, в столь неэстетичной позе.
Один. Хотя была ли надежда на иной исход?..
И умирать будет очень долго: пока не иссякнет реяцу и не погаснет природное упрямство.
«Но я хочу жить».
Поразительная в своей требовательности мысль. И, как там говорит этот чокнутый капитан Двенадцатого отряда? «В запросе отказано».
Теперь глупо умолять судьбу об очередной отсрочке. В руках Ичимару ничего нет. Рядом с ним никого нет. И, в конце концов, последний приказ дражайшего капитана гласил: «Довольно, Гин».
Айзен вычеркнул еще одного подчиненного из своей жизни.
«Иероглиф по-настоящему красив только в окружении пробелов».
Вот до чего доводит эстетство.
Капитана Айзена теперь не остановить.
Вполне вероятно, что смерть Ичимару ознаменуется всемирным трауром в виде маленького Апокалипсиса.
Что же, кажется, пришло время последнего «прости».
Рангику.
Изуру.
Боли уже нет, значит, смерть совсем близко. И напоследок можно еще раз улыбнуться. Как там сказал капитан Айзен?
«Замаскировать слабость не значит избавиться от нее».
Похоже, Ичимару не суждено было стоять на Небесах рядом со своим капитаном с самого начала.
Слабость…
«И тебе прощай».
Рев, раздавшийся рядом с ним, на секунду вывел Ичимару из оцепенения. Содрогнулся воздух, и Гин все понял. Кажется, боги решили, что смерть от руки Айзена недостаточно смешная, и прислали Пустого за головой злополучного экс-капитана Третьего отряда. Гин уже не мог оценить духовную силу Пустого. Хотя это и не было важно: в таком состоянии Ичимару не спастись.
Здорово, его сожрут. За все эксперименты с этими милыми существами.
Смутное чутье убийцы позволяло Гину ощутить приближение Пустого. Тот двигался медленно, словно боялся поверить в беззащитность своей жертвы. Однако в какой-то момент рев усилился, и Гин понял — сейчас.
«Капитан Айзен, я-то надеялся, что вы хотя бы останетесь посмотреть, как я красиво буду рассыпаться на духовные частицы…»
Все-таки, до ужаса обидная смерть.
Перед глазами что-то сверкнуло. Как во сне Гин увидел осколки льда, летящие на ветру.
Не может быть… Какая красивая галлюцинация.
Лед напоминал блестящую и колючую алмазную пыль.
Так вот как обретают покой. Совсем неплохо. Как будто все сбылось и исполнились все обещания.
Ей пришлось отделиться от друзей, чтобы помочь руконгайцам, атакованным Пустыми. Рукия торопилась как могла, она знала, что Ичиго и остальные занимаются возвращением Каракуры в Генсей. Айзен и Ичимару до сих пор не обнаружены, что тревожно. Рукия с тягостным чувством отсчитывала каждую секунду вдали от друзей.
Она все еще не пришла в себя после Уэко Мундо. И не могла забыть взгляд Орихиме.
Шинигами несут свое бремя, это закон тысячелетий. Однако если людям приходится вступать в войну, шинигами больше не достойны своей роли.
Уже на подходе к Сейретею, Рукия почувствовала присутствие еще одного Пустого. Кажется, их сегодня как магнитом тянет в Общество Душ. Слава богу, сейчас Рукия была на пустыре, вряд ли тут есть люди.
— Танцуй, Соде но Шираюки! — проговорила девушка, обнажая меч.
Ледяной клинок взметнулся в воздух. Хотя Пустой был довольно далеко, Рукия не видела смысла приближаться: за прошедшие дни радиус ее атак заметно увеличился.
— Второй танец. Белая рябь. Сверкающий поток окружил монстра, и Пустой исчез, оставляя после себя осколки льда и пыль реяцу. Рукия опустила меч, собираясь возобновить путь, когда ее взгляд остановился на человеке, лежащем на земле. Похоже, он был атакован Пустым.
Кучики приблизилась, гадая, что делает этот человек вдали от поселений. Его одежда была довольно необычной, руконгайцы так не одеваются.
Лишь когда ее взгляду открылось его окровавленное лицо, девушка застыла в ужасе.
— Ичима…
Гин лежал на земле без сознания. Его голова была запрокинута под неестественным углом. И, кажется, жизнь вот-вот покинет его тело…
Рукия опустилась на колени, не сводя пристального взгляда с давнего врага.
Где Айзен? И кто так… кто смог так отделать Ичимару?
Несмело протянув руку, девушка коснулась пульса у горла Гина. Тут же Ичимару вздрогнул всем телом, заставив Рукию отшатнуться. Рана на его шее кровоточила.
Проклятье.
Проклятье.
«Просто уйди, — шепнул ей внутренний голос. — Оставь его. Никто не узнает».
Она почти поднялась с земли.
Ее остановило воспоминание о другом человеке, который вот так же умирал.
Которого она не смогла спасти.
«Я ему не судья, — подумала она, мрачно глядя на безжизненное лицо. — Не сейчас, во всяком случае…»
Она осознавала, как устала от крови вокруг себя.
В какой-то момент он услышал ее голос. Его сознание словно потянулось на этот звук, и он очнулся от небытия, с ее именем на устах. Слова с трудом ему давались.
— …ждаю, только шевельнись, и тебе не жить.
Он слышал ее. Но что же было не так?
Абсолютно дезориентированный, Гин попытался приподняться и ощутил прикосновение холодного лезвия к горлу.
— Ты… Не испытывай мое терпение! — голос Рукии звенел негодованием. — Не двигайся или хочешь напороться на меч?
Как будто его разрезали на куски и сшили их заново. О чем там лепечет юная Кучики?
— Ты держишь меч у моего горла? — хриплым голосом поинтересовался Ичимару, опираясь на землю.
— Сам не видишь?
— Не вижу, — сказал он спокойно. — Я не вижу ничего… Кажется… Я ослеп, похоже, Рукия-чан.
Вот оно что. Слепота.
К тому же, он не чувствует реяцу.
Уж не иллюзия ли это? Нет, сомнительно.
Рукия в растерянности отвела от него меч и отступила. Ичимару был похож сейчас на новорожденного котенка.
Если в природе существуют новорожденные котята-маньяки.
— Пытаешься одурачить меня?..
Гин повернул голову на ее голос, и она умолкла, зрелище чужой беспомощности точно ударило ее по нервам. Прошло несколько мгновений, и Ичимару негромко спросил:
— Рукия-чан, ты еще здесь?
С ее губ не слетело ни звука.
— Поговори со мной… О чем угодно.
Тревога усилилась, переросла в тяжелое предчувствие того, что он вот-вот сорвется и вцепится ей в горло.
Рукия видела много лиц Ичимару, но лишь сейчас поняла, каково это бояться его по-настоящему.
Гин опустил голову, и в его ослепительно белых волосах сверкнул луч умирающего солнца.
— Поверить не могу, что говорю это, но я так понимаю Тоуссена-сана сейчас…
Странно, но эти слова помогли Рукии прийти в себя. Она вложила меч в ножны и вновь опустилась на колени рядом с Гином.
— Ты не видишь совсем ничего? — спросила Рукия сухо.
— Ничего… Темно и все.
Она медленно подняла руку, пытаясь заставить себя коснуться виска Ичимару. Гин то ли угадал ее намерение, то ли почувствовал тепло ее руки совсем рядом и подался ей навстречу. Пальцы девушки коснулись его волос, и она едва сдержалась чтобы не отшатнуться. Уже спокойнее Рукия взяла его лицо в ладони, посылая по пальцам электрический заряд лечебного кидо.
Ичимару мужественно терпел, а Рукия мрачно размышляла о том, что список ее глупых дел пополняется новым масштабным пунктом.
Наконец сияние кидо погасло, и Кучики вопросительно взглянула на Ичимару.
— Ну?
— Не больно. Но я все еще ничего не вижу.
По спине девушки пробежал неприятный холодок. Странно, с чего она так распереживалась? Пусть хоть ушей, носа и языка лишится. Особенно — языка.
— Должно быть, рана оказалась серьезнее, — сказала она грубо. — Делать нечего, возвращаемся в Сейретей. И не вздумай ничего выкинуть.
Она встала, прихватив с земли Шинсо, и Ичимару медленно поднялся вслед за ней. Непохоже, чтобы полученные им раны, которые она наскоро закрыла кидо, заставляли его страдать. Однако казалось, что неведомая сила иссушила его. Нахмурившись, Рукия взглянула на его лицо.
— Ты можешь чувствовать мою реяцу?
— Обрывочно.
— Хорошо, значит… иди за мной, и все.
Она зашагала по пыльной дороге. Ичимару шел за ней без слов, но Кучики чувствовала, что ему не по себе. И, во имя всего святого, она повернулась спиной к врагу всей своей жизни.
— Ладно, — прошептала Рукия и остановилась. — Дай мне руку. Не бойся, я не веду тебя к обрыву.
По его губам скользнула ненавистная ей улыбка. Гин протянул к девушке руку, и Рукия взяла его за рукав потрепанного хаори.
— Все, идем, — сердито сказала Кучики.
— Не очень-то похоже на конвой военнопленного, — заметил Гин мягко.
— Рот закрой. Повезло же мне на тебя нарваться…
— Рукия-чан.
— Что?
— Спасибо. Ты защитила меня от Пустого, верно?
— Не благодари. Ты же знаешь, что я веду тебя не на пикник.
— Ты все-таки отсрочила мою смерть. Спасибо.
Ей ужасно хотелось спросить, почему он оказался в таком незавидном положении, но она не могла. Не ее дело. Она доставит этого предателя к руководству, и они решат его судьбу.
«Главное — не утратить бдительность».
— Надеюсь, Шинсо не оттягивает твою руку.
Рукия только теперь заметила, что все еще держит его меч. Вакидзаши казался легче пушинки.
Сейретей скоро покажется перед глазами. Рукия уже чувствовала облегчение — вот-вот она снимет со своих плеч ответственность за чужую судьбу.
Боги, покарайте Ичимару.
— Пахнет гарью, — заметил вдруг Гин.
— Не болтай ерунду, — механически отозвалась она, обернувшись к нему.
— Странно…
Рукия нетерпеливо передернула плечами и вдруг ощутила мимолетное прикосновение к лицу. Девушка провела рукой по щеке, словно хотела стереть это чувство, и увидела на пальцах следы сажи.
— Почему мы стоим? — поинтересовался Гин кротко.
Кучики его не слышала. Исполненная ужаса она смотрела вперед: ветер нес пепел и сажу, землю словно устлал черный шелк.
— Рукия-чан.
Рукав хаори Ичимару выскользнул из пальцев Рукии. Девушка бросилась вперед, позабыв как дышать.
— Брат!!! — закричала она. — Брат, где вы?! Ичиго! Ренджи! Иноуэ!!!
Пепел уже осел на ее языке, но она не переставала отчаянно звать.
Ворота рухнули, Сейретей лежал в руинах, даже хуже, стал пепелищем. Как можно было превратить каменные стены, созданные из духовных частиц, в прах?
— Брат!
Только зола впереди. Очередной вдох обернулся приступом сотрясающего кашля. Дрожащая от невыносимого страха Рукия повернулась и увидела, что высокий человек в белом хаори все еще стоит на холме. Ичимару не шевелился.
Слезы катились по ее лицу, она едва разбирала путь перед собой. Когда Рукия приблизилась к Гину, ее лицо было вымазано как у энтузиаста-трубочиста.
— Что там впереди? — спросил Гин вполголоса.
— То, чего вы добивались! — выкрикнула она с ненавистью.
— Успокойся, Рукия-чан.
— Никого нет, — прошептала она с дрожью в голосе. — Сейретей сгорел… Это все ваша вина! Это Айзен…
— Возьми себя в руки.
Его голос звучал холодно, но Рукия не обратила внимания.
— Никого нет, — повторила она, и ужас окатил ее снова. — Не может быть… Они все…
— Не торопись с выводами, — его рука вдруг нашла ее руку, и Рукия отстраненно ощутила, как он сжал ее пальцы. — Они могли уйти в Руконгай. Пока ничего не известно… Зола еще теплая?
— Что?
— Зола. Ты можешь примерно сказать, когда был пожар?
Она наклонила голову, постепенно успокаиваясь от звука его голоса.
— Д-да. Недавно. Но такое ощущение, что все загорелось сразу и это было быстро…
— Скорее всего, это был кеккай по периметру, затем кидо.
— Наве… наверное, да.
— Не терзай себя. Я однажды попал в пожар, когда был ребенком. Спастись можно, особенно шинигами.
Рукия не отнимала своей руки, пальцы Гина были теплыми, и это прикосновение словно говорило о том, что она не одна.
Ей невольно вспомнилось о даре убеждения Ичимару, благодаря которому он был отличным капитаном и блестящим манипулятором.
Затем ее мысли вернулись к друзьям. Бьякуя и остальные…
— Ичимару, нам нужно пойти в Руконгай. И все узнать. Ты не представляешь, что теперь начнется, — ее снова забила дрожь. — Ичимару, кто сейчас регулирует потоки энергии? Кто помогает духам? Это ужасно, скоро Пустые начнут охоту, и некому с ними сражаться…
— Рукия-чан, успокойся. Генсей не рухнет в одну минуту. Ты все равно ничем не поможешь, так что возьми себя в руки. С твоими друзьями тоже все в порядке. Не смею даже надеяться на то, что есть огонь, который способен обуглить аристократическую кожу капитана Шестого отряда. Скорее всего, они ушли, ведь тут больше нечего делать.
Она кивнула, ухватившись за эту мысль. Потом вспомнила, что Ичимару не видит и поспешно пробормотала:
— Ты прав.
— Тебе нужно отдохнуть. Когда силы вернутся, ты найдешь своего брата по реяцу.
Рукия вновь признала правоту его слов.
— Тогда… Мы с тобой пойдем до ближайших поселений. Нужно узнать хоть что-то.
Она потянула его за руку, и Гин обрадовался тому, что таскать его за рукав как непослушного ребенка она больше не будет.
В первом районе не оказалось людей. Дома пустовали. Рукия чувствовала, как к горлу подступает истерика. Ичимару молчал.
Мысль о том, что шинигами могли отправиться в Генсей именно сейчас, отметается.
Остается надеяться, что они все-таки где-то в Руконгае.
Рукия стояла у раскидистой ивы, касаясь коры дерева рукой, и лихорадочно обдумывала происходящее.
— Айзен, — прошептала она, глядя перед собой.
— Ни в коем случае, — мгновенно отозвался Гин.
— Ты лжец.
— Капитан Айзен не стал бы размениваться по мелочам. Когда мы попрощались, он направлялся прямиком во Дворец.
— Ты лжец, Ичимару.
— Повторяешься.
— По-твоему, спалить Сейретей — это размениваться по мелочам?
— Все относительно.
— Он тебя бросил?
— Извини?
— Он, что, предал и тебя? — выкрикнула она в ярости. Этого ублюдка ничем не пронять.
— Это имеет значение? — полуудивленно осведомился Гин.
— Ты получил то, что заслужил.
— Послушай меня.
— Я должна была тебя прикончить, — прошипела она. — Стоило позволить тебе умереть.
— Выслушай.
— Все равно умрешь. Теперь на твоей стороне никого нет, Ичимару.
— На моей стороне никого не было с самого начала. А теперь слушай меня.
Рукия перевела на него взгляд, исполненный ненависти.
— Все верно. Ты должна была позволить мне умереть. Ты глупа и непоследовательна, хотя это не новость. Но раз уж ты сделала выбор, имей смелость принять его последствия.
— Ого, — протянула она ядовито. — Ты думаешь, что можешь приказывать мне? Не льсти себе. Я могу изменить решение. И убить тебя прямо сейчас.
— В этой смерти будет больше чести, чем в той, от которой ты меня спасла.
— На твоем месте я и не заикалась бы о чести.
— На твоем месте я бы выбирал слова. Сейчас я один могу тебе помочь.
— Это как же?
— Не догадываешься? — он развел руками. — Видишь ли, я получил отставку. И я в долгу у тебя, как ни прискорбно. Мы не враги теперь.
— Заблуждаешься.
— Хорошо, скажу иначе. Сейчас мы не по разные стороны.
— Тебя предал твой командир, однако от этого ты не перестал сам быть предателем.
— Мои цели сменились. Этого достаточно?
— Нет. Ты преступник.
Рукия упрямо смотрела на землю. Ичимару вздохнул.
— Ты непримирима.
— Ты глупец, если ждал другого.
— Так… Тогда, может быть, заключим сделку?
— Я лучше сброшусь в ров.
— Предположим, я знаю, где сейчас твой брат?
Она застыла, однако через секунду в ней вспыхнула небывалая ярость.
— Постой, я закончу, — сказала она обманчиво мягким голосом. — Как же там… Хочешь, чтобы я тебя спас? Ты же знаешь, я могу спасти тебя… Абараи-куна… всех твоих друзей…
Ичимару хмыкнул, отступая.
— Прежде меня не цитировали…
— Ичимару, я сама найду брата, — сказала Рукия тихо. — Я отдам тебя во власть Готея.
— И вновь мне приходится наблюдать проявление безграничной глупости Рукии-чан, — заметил Гин снисходительно. — Как знаешь… Но мое предложение в силе.
Они пересекали поляну, разделявшую первый и второй районы. Рукия была измучена страхами и присутствием Ичимару. Одну только его реяцу она чувствовала. Духовная сила медленно возвращалась к Гину, а Рукия не владела кеккаем, способным ее запечатать. Шинсо висит рядом с Соде но Шираюки, но от этого не легче. С каждой секундой находиться рядом с Ичимару все опаснее.
С каждым шагом она понимает, что впереди никого нет.
В глубине души Рукия отдавала себе отчет в том, что не убьет Ичимару, если он не нападет на нее первым. Ей было отвратительно осознавать, что все, на что она способна, — это пустой треп. Скорее всего, Гин не поверил ее словам ни на секунду. И он прав.
Однако он не спешит воспользоваться ее слабостью. Боится ли? Или правда чувствует себя обязанным ей?
«Это лишнее, — думала она с яростью. — Это то, чего мне хочется меньше всего».
Однако если это станет нитью, которая соединит ее с Бьякуей и другими, она с радостью ухватится и за это. Хотя пока ему лучше не говорить таких вещей.
Ичимару — лжец. Об этом тоже стоит помнить.
— Становится холодно, — пробормотал Гин. Его лицо казалось призрачным в синеве сгустившихся ночных теней. — Солнце село?
— Давно уже, — ответила она отрывисто.
— Рукия-чан.
— Что тебе нужно?
— Тебе нужно. Отдохнуть.
Девушка остановилась. После их спора она больше не прикасалась к нему, и Гин шел за ней чуть ли не наугад. В какие-то моменты она вовсе забывала, что он слеп.
Совсем недавно он был тяжело ранен. Рукия гордилась своими оценками по кидо, но не склонна была настолько преувеличивать свои умения.
«Хорошо. Пусть будет так, Ичимару… Только не думай, что я тебя спасаю».
— Да, ты прав, — отозвалась она тем спокойным голосом, который можно услышать только у опустошенных людей. — Нужен перерыв. Может, я не чувствую реяцу, потому что устала.
Они оба знали, что это ложь.
— Пойдем туда, — Гин поднял руку, указывая вперед. — Я слышу журчание воды.
— Как скажешь.
Студеная родниковая вода — лучшее лекарство от депрессии. Рукия почти позабыла о тех временах, когда вода для нее ценилась дороже золота. А сейчас вновь вернулась в детство, точно скинула с себя оковы, и в ней проснулся самый главный руконгайский инстинкт — выживать и радоваться тем крохотным мелочам, которые судьба дарит оборванцам.
— Пей, Ичимару, — сказала она с некоторым воодушевлением. Обилие чистой и такой вкусной воды вдруг вернуло ей душевное спокойствие.
— У тебя есть фляжка?
— Нет, но… Ты разве сам не справишься?
Глупо: для того, чтобы напиться воды из родника, зрение не нужно. Тем не менее, Рукия решила проявить великодушие.
— Хорошо, я тебе помогу. Только осторожно…
Зачерпнув воды в ладони, Рукия поднесла сложенные руки к его губам. Это станет, видимо, последним штрихом к сюрреалистической картине этого дня, однако Рукии не хотелось думать об этом.
— Еще?
— Если не возражаешь…
Конечно, помогать людям приятно, но поить врага из собственных ладоней — да, пожалуй, это чересчур. Однако сейчас они нужны друг другу, и ее странной ненависти можно пойти на уступку.
— Чувствуешь, что живешь, — пробормотала Рукия.
— Благодарю, Рукия-чан.
— Не стоит. Видимо, на этом пиршество закончится.
Идиотка, она и не подумала найти еды в первом районе.
— Мы пойдем дальше. Не тревожься.
«Он утешает меня».
Рукия задумалась: прежде слова о том, что все будет хорошо, всегда казались ей зыбкими. Однако если подобное говорил Ичимару, она невольно верила. Даже за пять минут до своей казни.
Что за человек.
— Рукия-чан.
— Что?
— У меня мурашки по коже. Ты смотришь на меня недобрым взглядом?
— Я смотрю не на тебя, — буркнула она, обхватывая руками колени.
— Жалко.
Ночной ветер шумел в высокой руконгайской траве.
— Айзен проиграет, — сказала Рукия ни с того ни с сего.
— Ошибаешься. Он уже проиграл.
— Ты… способен на месть, Ичимару?
До ужаса глупый вопрос.
— Ты хочешь знать, буду ли я мстить ему?
— Вроде того…
— Не думаю. Я не оправдал его ожиданий. Он нашел во мне изъян, только и всего. Не за что мстить. Я рад, что ты осталась жива.
Резкая перемена темы заставила ее вздрогнуть. Рукия взглянула на сосредоточенное лицо — складывалось ощущение, что от Гина не ускользает ни один звук.
— Пора спать, — сказала она напряженно.
— Не боишься спать рядом со мной? — спросил Ичимару с насмешкой.
— Не боишься, что я сейчас уйду? — отозвалась она устало.
Они спали на мягкой траве. Было холодно, поэтому Рукия постоянно просыпалась в поисках несуществующего одеяла. Уже ближе к рассвету она вновь открыла глаза и увидела, как близко ее рука лежит к руке Ичимару.
Она смотрела на это не отрываясь, и в какое-то мгновенье ей показалось, что она заново родилась, и это ее первый в жизни рассвет.
— Могу я повторить мое предложение?
Рукия нахмурилась, но решила не начинать ссору с самого утра.
Пальцы Гина скользили по стеблям травы, точно вели немой разговор с растениями.
— Я правда хочу сравнять счет между нами.
— Ичимару, я же сказала, ты ничего мне не должен. К тому же, ну откуда тебе знать, где мой брат?
— Я могу только догадываться. Тебе не кажется, что Общество Душ словно погрузилось в летаргический сон?
Он словно прочел ее мысли.
— Рукия-чан, подумай сама, куда они могли пойти.
— Во Дворец, — сказала она уверенно.
— Разумеется. Ты хочешь туда попасть?
Рукия не ответила. Гин усмехнулся, качая головой.
— Я знаю, ты не веришь мне. Имеешь право. Однако прошу — услышь меня. Я не причиню тебе вреда, Рукия-чан. Не теперь. Больше это не нужно.
Ее губы дрогнули, а в глазах отразилось недоумение.
— Ты не понимаешь, о чем я говорю, просто верь. Все свои козыри я уже сдал капитану Айзену. Однако вместе с тем отпала необходимость блефовать.
Его голос звучал искренне.
В словах не было никакого смысла.
Взгляд Рукии вдруг упал на Шинсо.
— Сколько раз твой меч останавливали? — спросила она вполголоса.
— Нечасто.
Рукия посмотрела на его лицо.
— Сколько раз ты промахивался?
По тонким губам Ичимару скользнула удовлетворенная улыбка.
— Никогда, — отозвался он тихо.
Она смотрела на него, точно выжидала чего-то.
— Позволь мне помочь, — сказал он настойчиво.
— Взамен на что? — спросила она с легким удивлением. — Я не буду защищать тебя перед Готеем.
— Никаких условий перед тобой я выдвигать не собираюсь.
— Невозможно чтобы с потерей зрения у тебя вдруг обострился альтруизм.
— Конечно, нет. Так проявляется мой эгоизм.
— Сколько загадочности.
— Рукия-чан, протяни руку и возьми. Захочешь понять, поймешь.
«Какого черта? — подумала она лениво. — Он не видит, откуда у меня ощущение, что его взгляд прожигает меня до костей?»
— Как тоскливо, — вздохнул вдруг Ичимару. — Когда Рукия-чан чего-то боится, ее сердце гаснет. Рукия-чан превращается в ничего не стоящую оболочку. Однако в те минуты, когда ты находишь в себе смелость, ты становишься безумно интересной. Я бы… я отдал бы половину жизни, чтобы увидеть какой ты была в Руконгае.
Ее внезапно бросило в дрожь от его слов. Такой страх охватывает людей, которые думают, что они потеряли самих себя. И цепляться больше не за что, и нечего искать силы в собственном сердце.
«…не увижу тебя больше никогда. Представляешь, как это страшно?»
Она вздрогнула. Странные слова всплыли в ее сознании. Откуда эти воспоминания?
— Каковы цели Айзена? — спросила она громко.
— Любопытный вопрос.
— Зачем ему смерть короля? Хочет выйти за пределы всего сущего? Отправиться в другую Вселенную?
— Даже если я расскажу тебе все, что знаю о капитане Айзене, это не сделает его более человечным для тебя. Это не приблизит тебя к пониманию.
— В нем осталось так мало от человека?
— Пожалуй, тебе проще будет думать так.
— Почему он тебя не пощадил? — настаивала она.
— Наверное, властью делиться не так приятно. Это одна из причин.
— Есть еще причины?
— Позволь не говорить об этом с тобой.
Рукия пожала плечами. И пусть. Ей своих неприятностей хватает.
Только бы дорогие ей люди были живы.
Печаль поднималась в ее сердце, когда она понимала, что шинигами в любом случае некуда возвращаться. А поместье Кучики… Рукия ощутила настоящую горечь.
Свитки и книги, семейные реликвии… Портрет ее несчастной сестры. Все, чем жили несколько поколений клана Кучики все эти годы, погребено под толщей пепла. У Рукии сердце кровью обливалось, когда она думала о потрясении брата.
Но главное — чтобы он был жив.
«Я знаю, что такое одиночество… Одиночество запертого в клетке. Одиночество чужого для других людей. Теперь я знаю и одиночество человека в пустынном мире…»
Она посмотрела на Ичимару.
« Может, это капризы Рукии-чан?»
Еще одно воспоминание, почти похороненное. Рукия вспомнила горечь лекарства, которым когда-то поил ее Гин. Болезнь тогда приковала ее к постели, и капитан Третьего отряда, проскользнувший в дом Бьякуи подобно змее, нашел себе очередное развлечение.
Чего только не было между ними, если задуматься.
— Рукия-чан так боится сказать «да». Я же не заставляю подписывать контракт кровью. Откуда столько сомнений? Или тебе настолько неприятна сама мысль принять от меня помощь?
— Я принимаю твою помощь, — ответила она просто.
И что бы там он ни говорил, ей казалось, что она заключила договор с приспешником ада.
Во втором районе людей также не оказалась. Зато они нашли еду. А потом набрели на горячий источник.
— Подарок судьбы, — заметил Гин в ответ на новость.
Рукия пожала плечами.
— Если ты устал, пожалуйста.
— Рукия-чан не устала?
Она не знала, что сказать.
— Отдых тоже способствует восстановлению реяцу, — заметил Гин мудро. — А это нужно нам обоим.
Рукия невольно улыбнулась ему, радуясь, что он этого не видит.
— Ты очень хитрый.
— Что тут такого? Мы так долго воевали, разве не имеем право на отдых?
«Отдыхать рядом с Ичимару Гином», — ее улыбка стала горькой.
Вполне может статься, что они последние шинигами в целом мире. И Айзен уже побеждает. Скоро Руконгай и Генсей обратятся в настоящий хаос.
— Предаешься оптимистическим мыслям?
Не в силах сдержаться, Рукия закатила глаза. Невыносимый человек.
— Нас не поразит небесная кара за то, что мы побываем в онсене.
— Ичимару, если тебя небесная кара не поразила до сих пор, мне пора утратить надежду на вселенскую справедливость.
Он улыбнулся.
— Почему же, Вселенная меня наказывает. Только странным образом.
Капитан Хицугая не любил жару. Рукии всегда казалось это странным. Она тоже была носителем снежного Занпакто. И перешла ледяную пустыню когда-то.
Откуда же в ней самой такая непреодолимая тяга к теплу? Может, руконгайское детство сказывается?
Рукия взглянула на свои пальцы — кожа чуть сморщилась от горячей воды. Она сидела так далеко от Ичимару, как только можно. Источник помогал ее телу расслабиться. А в сердце словно выключили звук. Отчаяние, надежда, страх — Рукия погасила все эмоции в себе. Это бессмысленно, Ичимару прав, нечего терзаться. Нужно просто идти вперед.
— Как мы попадем во Дворец? — спросила она негромко.
Гин пожал плечами.
— Как и остальные. Ключ был пущен в ход. Портал открыт. Это то, о чем тебе меньше всего стоит волноваться, Рукия-чан. Я сдержу свое слово.
— Мило. А о чем мне волноваться? Об Айзене? Или это тоже твоя забота?
Она искоса посмотрела на него и увидела улыбку на его лице.
— Капитан Айзен так тебя пугает?
— Почему ты сказал, что он уже проиграл?
— Потому что наступает момент, когда выше некуда, и твоя голова бьется о потолок.
— Ничего себе утешение! — невольно воскликнула она. — То есть мне не стоит его бояться, потому что он сильнее нас всех?
— Рукия-чан, тебе будет больнее, если ты упадешь с двух метров или с двух тысяч?
— Это оторванные от действительности сравнения.
— Пусть…
— Он победил даже тебя.
— Спасибо за это «даже». Я начинаю проникаться нежностью к тебе.
— Я не это имела в виду, — процедила она сквозь зубы.
— Поздно. Ты уже это сказала…
Рукия отвела с лица влажную прядь.
— Ичиго сражался с тобой.
— Он назвал это сражением?
— Он сказал, что ранил тебя.
— И все? Это все, что он рассказал? Подумайте, какой самоуверенный ребенок… Из него однажды может получиться капитан Айзен. Если доживет.
— Как можно их сравнивать! — возмутилась она. — Ичиго сражается ради других!
— А теперь отними у него всех, кого он любит, и оставь его наедине с его силой. Видишь ли, Рукия-чан, не все люди ходят по краешку жизни, как это делаешь ты.
— Ты, значит, живешь полной жизнью? — отозвалась она язвительно.
— Кто знает… Исполнение моих желаний всегда носит гротескный характер. Но я не могу пожаловаться на то, что мои желания не сбываются вовсе. К примеру, я в онсене с Рукией-чан… Однако даже не могу насладиться ее изумительной красотой.
Рукия покраснела до корней волос, и с нее вдруг слетела вся меланхолия.
— Ты идиот, — прошипела она и стала выбираться из воды с таким рвением, словно вокруг нее вдруг закружили пираньи.
«Я поймана черными агатовыми четками судьбы».
Рукия вспомнила слова из книги, которую ей когда-то дал брат. В прошлом ее преследовало чувство, что Ичимару всегда будет появляться перед ней, и от этих встреч никуда не деться. Поэтому, когда оказалось, что он предатель, Рукия малодушно порадовалась.
И вот как оно все обернулось.
Они оба представители враждующих сторон. Сейчас скорее напоминали осколки от чего-то большего.
«Не вздумай ему довериться».
Нет. Конечно, нет. Глупость какая.
— Пустые.
Рукия вздрогнула, услышав негромкое замечание Гина. Он был прав — вновь гости из Уэко Мундо.
— Стой здесь, — бросила она и вытащила меч.
В последнее время Соде но Шираюки едва ли отдыхает в ножнах.
— Первый танец. Белая луна.
Пустых было много, и клинок Рукии едва успевал реагировать.
Когда-то ей была ненавистна мысль о сражении в одиночку. Но, похоже, это ее удел…
— Зачем же так медлить.
Рукия едва не подскочила, услышав веселый голос Ичимару так близко.
— Рехнулся?! — рассердилась она. Еще не хватало его защищать. — Отойди! Они же тебя…
Она едва не прикусила язык, увидев выражение его лица. Столько насмешки. Но не это поразило ее больше всего.
Его взгляд. Осознанный взгляд. В его открытых глазах вспыхивали веселые искорки. А улыбка Ичимару в кои-то веки не казалась трещиной на лице, а была просто… улыбкой.
«Да, раньше он больше напоминал героя «Человека который смеется», изуродованного в детстве, а теперь…»
Ярость и возмущение вытеснили столь несвоевременные мысли о школьной литературе, Рукия медленно повернулась к Ичимару, готовая затопать ногами от злости. Гин хмыкнул и с абсолютным спокойствием отцепил от ее пояса свой меч.
— Ты видишь! — выпалила Рукия гневно.
— Пронзи, Шинсо, — лениво проговорил Ичимару, и высвобожденное лезвие одного за другим скосило Пустых.
Девушка почувствовала очередной приступ гнева: как он силен, это просто нечестно.
Шинсо вернулась в привычный облик, и насупившаяся Рукия увидела, как Гин медленно поворачивается к ней. В следующую секунду холодная сталь коснулась ее горла.
Девушка оцепенела. Вот и все. Ичимару вернул свои силы и теперь необходимость в ней для него отпала.
Сама виновата.
Но все это попросту смешно! Умереть, глядя в лицо Ичимару.
Другое его лицо. Не то, что она помнила. Да, взгляд открытых глаз и адекватная человеческая улыбка определенно его красят.
Рукия всем своим видом пыталась источать презрение, настолько ей стало стыдно за собственные мысли.
Ни разу он не привлекателен!
— Долго еще? — спросила она ядовито. — Давай, Ичимару, можешь не тянуть!
— Разрешаешь? — даже его голос звучал невероятно красиво. Рукия едва не застонала от странного чувства, казалось, ее мозг вдруг стал… неподконтрольным.
— Жалко, что я не увижу, как мой брат с тебя шкуру спустит! — проговорила она с чувством.
— Не увидишь, — согласился Ичимару. — Никогда.
— Знаешь, если хочешь напугать меня, ничего не выйдет! — главное убедить в этом себя. — Я не боюсь смерти.
— Знаю. А ты боишься меня?
Ее брови сошлись на переносице, и Рукия уверенно отчеканила:
— Нет.
Ичимару кивнул, опуская меч.
— Вот и славно.
С изумлением Рукия увидела, как он спокойно вкладывает меч в ножны.
— Что, это все?
— А что я должен был сделать? Срезать локон твоих прекрасных волос на память?
— Может, убить меня? — подсказала она с сарказмом.
— Полегче с мазохизмом.
— Во что ты играешь, Ичимару? — спросила она недовольно.
— Я просто хотел кое-что проверить, — Гин пожал плечами. — Вот и все. Мы отправляемся во Дворец, Рукия-чан. Капитан Айзен, наверное, в соляной столп превратился от тоски по мне.
Он направился вперед. Ошеломленная Рукия не спускала глаз с его спины.
Идти за ним или нет?
И тут в ее мозгу словно что-то щелкнуло.
— Эй! — окликнула она. — А когда к тебе вернулось зрение?
— Это важно? — бросил он не поворачиваясь.
— Когда мы были в онсене… Ты… — мысль настолько ее ужаснула, что Рукия умолкла.
Гин остановился.
— Уверена… что хочешь знать? Думаю, у нас сейчас нет времени на обсуждение таких пустяков, как расположение родинок на твоем теле.
Рукия стояла и смотрела, как Ичимару неторопливо идет вперед.
«Я должна встретиться с братом. Помочь друзьям. После этого я убью Ичимару и совершу сэппуку. Хотя нет... Я убью этого мерзавца прямо сейчас!!!»
С высоты птичьего полета можно было увидеть двух человек на извилистой тропинке среди зеленых лугов. Эта пара была словно олицетворением самого понятия «противоположности». Вплоть до цвета их одежды. До цвета волос.
Рукия наконец догнала Ичимару, в сердцах ударила его по руке и получила снисходительную улыбку в ответ.
Небо, как она сердилась…
Но что ей оставалось?
Только идти дальше вслед за Гином по дороге, залитой золотистым светом вечно смеющегося солнца.
Название: Осколок льда, осколок серебра
Фандом: Bleach
Дисклеймер: отказываюсь от прав на вселенную и персонажей
Предупреждение: OOC, AU
Рейтинг: PG-13, да и то с натяжкой
Пейринг: Гин/Рукия, хотя это почти джен
От автора: Гина сравнили с Затоичи. Те люди. А еще я поняла, что очень люблю Мустанга. Роя Мустанга.
читать дальше
Осколок льда, осколок серебра
«Как нече~естно».
Единственная разумная мысль в голове Гина. Видимо, на грани жизни и смерти остается думать только о несправедливом устройстве Вселенной. Даже если прежде ты сам радовался этому обстоятельству.
Несправедливость заключалась прежде всего в том, что капитан Айзен выдернул землю из-под ног любимого сподвижника до того, как Гин сделал свой ход. Несправедливо то, что Айзен настолько неуязвим. Несправедливо, что Айзен существует.
Но по-настоящему несправедливо только то, что Ичимару Гин умирает так глупо. В пыли, с рассеченным горлом, в столь неэстетичной позе.
Один. Хотя была ли надежда на иной исход?..
И умирать будет очень долго: пока не иссякнет реяцу и не погаснет природное упрямство.
«Но я хочу жить».
Поразительная в своей требовательности мысль. И, как там говорит этот чокнутый капитан Двенадцатого отряда? «В запросе отказано».
Теперь глупо умолять судьбу об очередной отсрочке. В руках Ичимару ничего нет. Рядом с ним никого нет. И, в конце концов, последний приказ дражайшего капитана гласил: «Довольно, Гин».
Айзен вычеркнул еще одного подчиненного из своей жизни.
«Иероглиф по-настоящему красив только в окружении пробелов».
Вот до чего доводит эстетство.
Капитана Айзена теперь не остановить.
Вполне вероятно, что смерть Ичимару ознаменуется всемирным трауром в виде маленького Апокалипсиса.
Что же, кажется, пришло время последнего «прости».
Рангику.
Изуру.
Боли уже нет, значит, смерть совсем близко. И напоследок можно еще раз улыбнуться. Как там сказал капитан Айзен?
«Замаскировать слабость не значит избавиться от нее».
Похоже, Ичимару не суждено было стоять на Небесах рядом со своим капитаном с самого начала.
Слабость…
«И тебе прощай».
Рев, раздавшийся рядом с ним, на секунду вывел Ичимару из оцепенения. Содрогнулся воздух, и Гин все понял. Кажется, боги решили, что смерть от руки Айзена недостаточно смешная, и прислали Пустого за головой злополучного экс-капитана Третьего отряда. Гин уже не мог оценить духовную силу Пустого. Хотя это и не было важно: в таком состоянии Ичимару не спастись.
Здорово, его сожрут. За все эксперименты с этими милыми существами.
Смутное чутье убийцы позволяло Гину ощутить приближение Пустого. Тот двигался медленно, словно боялся поверить в беззащитность своей жертвы. Однако в какой-то момент рев усилился, и Гин понял — сейчас.
«Капитан Айзен, я-то надеялся, что вы хотя бы останетесь посмотреть, как я красиво буду рассыпаться на духовные частицы…»
Все-таки, до ужаса обидная смерть.
Перед глазами что-то сверкнуло. Как во сне Гин увидел осколки льда, летящие на ветру.
Не может быть… Какая красивая галлюцинация.
Лед напоминал блестящую и колючую алмазную пыль.
Так вот как обретают покой. Совсем неплохо. Как будто все сбылось и исполнились все обещания.
Ей пришлось отделиться от друзей, чтобы помочь руконгайцам, атакованным Пустыми. Рукия торопилась как могла, она знала, что Ичиго и остальные занимаются возвращением Каракуры в Генсей. Айзен и Ичимару до сих пор не обнаружены, что тревожно. Рукия с тягостным чувством отсчитывала каждую секунду вдали от друзей.
Она все еще не пришла в себя после Уэко Мундо. И не могла забыть взгляд Орихиме.
Шинигами несут свое бремя, это закон тысячелетий. Однако если людям приходится вступать в войну, шинигами больше не достойны своей роли.
Уже на подходе к Сейретею, Рукия почувствовала присутствие еще одного Пустого. Кажется, их сегодня как магнитом тянет в Общество Душ. Слава богу, сейчас Рукия была на пустыре, вряд ли тут есть люди.
— Танцуй, Соде но Шираюки! — проговорила девушка, обнажая меч.
Ледяной клинок взметнулся в воздух. Хотя Пустой был довольно далеко, Рукия не видела смысла приближаться: за прошедшие дни радиус ее атак заметно увеличился.
— Второй танец. Белая рябь. Сверкающий поток окружил монстра, и Пустой исчез, оставляя после себя осколки льда и пыль реяцу. Рукия опустила меч, собираясь возобновить путь, когда ее взгляд остановился на человеке, лежащем на земле. Похоже, он был атакован Пустым.
Кучики приблизилась, гадая, что делает этот человек вдали от поселений. Его одежда была довольно необычной, руконгайцы так не одеваются.
Лишь когда ее взгляду открылось его окровавленное лицо, девушка застыла в ужасе.
— Ичима…
Гин лежал на земле без сознания. Его голова была запрокинута под неестественным углом. И, кажется, жизнь вот-вот покинет его тело…
Рукия опустилась на колени, не сводя пристального взгляда с давнего врага.
Где Айзен? И кто так… кто смог так отделать Ичимару?
Несмело протянув руку, девушка коснулась пульса у горла Гина. Тут же Ичимару вздрогнул всем телом, заставив Рукию отшатнуться. Рана на его шее кровоточила.
Проклятье.
Проклятье.
«Просто уйди, — шепнул ей внутренний голос. — Оставь его. Никто не узнает».
Она почти поднялась с земли.
Ее остановило воспоминание о другом человеке, который вот так же умирал.
Которого она не смогла спасти.
«Я ему не судья, — подумала она, мрачно глядя на безжизненное лицо. — Не сейчас, во всяком случае…»
Она осознавала, как устала от крови вокруг себя.
В какой-то момент он услышал ее голос. Его сознание словно потянулось на этот звук, и он очнулся от небытия, с ее именем на устах. Слова с трудом ему давались.
— …ждаю, только шевельнись, и тебе не жить.
Он слышал ее. Но что же было не так?
Абсолютно дезориентированный, Гин попытался приподняться и ощутил прикосновение холодного лезвия к горлу.
— Ты… Не испытывай мое терпение! — голос Рукии звенел негодованием. — Не двигайся или хочешь напороться на меч?
Как будто его разрезали на куски и сшили их заново. О чем там лепечет юная Кучики?
— Ты держишь меч у моего горла? — хриплым голосом поинтересовался Ичимару, опираясь на землю.
— Сам не видишь?
— Не вижу, — сказал он спокойно. — Я не вижу ничего… Кажется… Я ослеп, похоже, Рукия-чан.
Вот оно что. Слепота.
К тому же, он не чувствует реяцу.
Уж не иллюзия ли это? Нет, сомнительно.
Рукия в растерянности отвела от него меч и отступила. Ичимару был похож сейчас на новорожденного котенка.
Если в природе существуют новорожденные котята-маньяки.
— Пытаешься одурачить меня?..
Гин повернул голову на ее голос, и она умолкла, зрелище чужой беспомощности точно ударило ее по нервам. Прошло несколько мгновений, и Ичимару негромко спросил:
— Рукия-чан, ты еще здесь?
С ее губ не слетело ни звука.
— Поговори со мной… О чем угодно.
Тревога усилилась, переросла в тяжелое предчувствие того, что он вот-вот сорвется и вцепится ей в горло.
Рукия видела много лиц Ичимару, но лишь сейчас поняла, каково это бояться его по-настоящему.
Гин опустил голову, и в его ослепительно белых волосах сверкнул луч умирающего солнца.
— Поверить не могу, что говорю это, но я так понимаю Тоуссена-сана сейчас…
Странно, но эти слова помогли Рукии прийти в себя. Она вложила меч в ножны и вновь опустилась на колени рядом с Гином.
— Ты не видишь совсем ничего? — спросила Рукия сухо.
— Ничего… Темно и все.
Она медленно подняла руку, пытаясь заставить себя коснуться виска Ичимару. Гин то ли угадал ее намерение, то ли почувствовал тепло ее руки совсем рядом и подался ей навстречу. Пальцы девушки коснулись его волос, и она едва сдержалась чтобы не отшатнуться. Уже спокойнее Рукия взяла его лицо в ладони, посылая по пальцам электрический заряд лечебного кидо.
Ичимару мужественно терпел, а Рукия мрачно размышляла о том, что список ее глупых дел пополняется новым масштабным пунктом.
Наконец сияние кидо погасло, и Кучики вопросительно взглянула на Ичимару.
— Ну?
— Не больно. Но я все еще ничего не вижу.
По спине девушки пробежал неприятный холодок. Странно, с чего она так распереживалась? Пусть хоть ушей, носа и языка лишится. Особенно — языка.
— Должно быть, рана оказалась серьезнее, — сказала она грубо. — Делать нечего, возвращаемся в Сейретей. И не вздумай ничего выкинуть.
Она встала, прихватив с земли Шинсо, и Ичимару медленно поднялся вслед за ней. Непохоже, чтобы полученные им раны, которые она наскоро закрыла кидо, заставляли его страдать. Однако казалось, что неведомая сила иссушила его. Нахмурившись, Рукия взглянула на его лицо.
— Ты можешь чувствовать мою реяцу?
— Обрывочно.
— Хорошо, значит… иди за мной, и все.
Она зашагала по пыльной дороге. Ичимару шел за ней без слов, но Кучики чувствовала, что ему не по себе. И, во имя всего святого, она повернулась спиной к врагу всей своей жизни.
— Ладно, — прошептала Рукия и остановилась. — Дай мне руку. Не бойся, я не веду тебя к обрыву.
По его губам скользнула ненавистная ей улыбка. Гин протянул к девушке руку, и Рукия взяла его за рукав потрепанного хаори.
— Все, идем, — сердито сказала Кучики.
— Не очень-то похоже на конвой военнопленного, — заметил Гин мягко.
— Рот закрой. Повезло же мне на тебя нарваться…
— Рукия-чан.
— Что?
— Спасибо. Ты защитила меня от Пустого, верно?
— Не благодари. Ты же знаешь, что я веду тебя не на пикник.
— Ты все-таки отсрочила мою смерть. Спасибо.
Ей ужасно хотелось спросить, почему он оказался в таком незавидном положении, но она не могла. Не ее дело. Она доставит этого предателя к руководству, и они решат его судьбу.
«Главное — не утратить бдительность».
— Надеюсь, Шинсо не оттягивает твою руку.
Рукия только теперь заметила, что все еще держит его меч. Вакидзаши казался легче пушинки.
Сейретей скоро покажется перед глазами. Рукия уже чувствовала облегчение — вот-вот она снимет со своих плеч ответственность за чужую судьбу.
Боги, покарайте Ичимару.
— Пахнет гарью, — заметил вдруг Гин.
— Не болтай ерунду, — механически отозвалась она, обернувшись к нему.
— Странно…
Рукия нетерпеливо передернула плечами и вдруг ощутила мимолетное прикосновение к лицу. Девушка провела рукой по щеке, словно хотела стереть это чувство, и увидела на пальцах следы сажи.
— Почему мы стоим? — поинтересовался Гин кротко.
Кучики его не слышала. Исполненная ужаса она смотрела вперед: ветер нес пепел и сажу, землю словно устлал черный шелк.
— Рукия-чан.
Рукав хаори Ичимару выскользнул из пальцев Рукии. Девушка бросилась вперед, позабыв как дышать.
— Брат!!! — закричала она. — Брат, где вы?! Ичиго! Ренджи! Иноуэ!!!
Пепел уже осел на ее языке, но она не переставала отчаянно звать.
Ворота рухнули, Сейретей лежал в руинах, даже хуже, стал пепелищем. Как можно было превратить каменные стены, созданные из духовных частиц, в прах?
— Брат!
Только зола впереди. Очередной вдох обернулся приступом сотрясающего кашля. Дрожащая от невыносимого страха Рукия повернулась и увидела, что высокий человек в белом хаори все еще стоит на холме. Ичимару не шевелился.
Слезы катились по ее лицу, она едва разбирала путь перед собой. Когда Рукия приблизилась к Гину, ее лицо было вымазано как у энтузиаста-трубочиста.
— Что там впереди? — спросил Гин вполголоса.
— То, чего вы добивались! — выкрикнула она с ненавистью.
— Успокойся, Рукия-чан.
— Никого нет, — прошептала она с дрожью в голосе. — Сейретей сгорел… Это все ваша вина! Это Айзен…
— Возьми себя в руки.
Его голос звучал холодно, но Рукия не обратила внимания.
— Никого нет, — повторила она, и ужас окатил ее снова. — Не может быть… Они все…
— Не торопись с выводами, — его рука вдруг нашла ее руку, и Рукия отстраненно ощутила, как он сжал ее пальцы. — Они могли уйти в Руконгай. Пока ничего не известно… Зола еще теплая?
— Что?
— Зола. Ты можешь примерно сказать, когда был пожар?
Она наклонила голову, постепенно успокаиваясь от звука его голоса.
— Д-да. Недавно. Но такое ощущение, что все загорелось сразу и это было быстро…
— Скорее всего, это был кеккай по периметру, затем кидо.
— Наве… наверное, да.
— Не терзай себя. Я однажды попал в пожар, когда был ребенком. Спастись можно, особенно шинигами.
Рукия не отнимала своей руки, пальцы Гина были теплыми, и это прикосновение словно говорило о том, что она не одна.
Ей невольно вспомнилось о даре убеждения Ичимару, благодаря которому он был отличным капитаном и блестящим манипулятором.
Затем ее мысли вернулись к друзьям. Бьякуя и остальные…
— Ичимару, нам нужно пойти в Руконгай. И все узнать. Ты не представляешь, что теперь начнется, — ее снова забила дрожь. — Ичимару, кто сейчас регулирует потоки энергии? Кто помогает духам? Это ужасно, скоро Пустые начнут охоту, и некому с ними сражаться…
— Рукия-чан, успокойся. Генсей не рухнет в одну минуту. Ты все равно ничем не поможешь, так что возьми себя в руки. С твоими друзьями тоже все в порядке. Не смею даже надеяться на то, что есть огонь, который способен обуглить аристократическую кожу капитана Шестого отряда. Скорее всего, они ушли, ведь тут больше нечего делать.
Она кивнула, ухватившись за эту мысль. Потом вспомнила, что Ичимару не видит и поспешно пробормотала:
— Ты прав.
— Тебе нужно отдохнуть. Когда силы вернутся, ты найдешь своего брата по реяцу.
Рукия вновь признала правоту его слов.
— Тогда… Мы с тобой пойдем до ближайших поселений. Нужно узнать хоть что-то.
Она потянула его за руку, и Гин обрадовался тому, что таскать его за рукав как непослушного ребенка она больше не будет.
В первом районе не оказалось людей. Дома пустовали. Рукия чувствовала, как к горлу подступает истерика. Ичимару молчал.
Мысль о том, что шинигами могли отправиться в Генсей именно сейчас, отметается.
Остается надеяться, что они все-таки где-то в Руконгае.
Рукия стояла у раскидистой ивы, касаясь коры дерева рукой, и лихорадочно обдумывала происходящее.
— Айзен, — прошептала она, глядя перед собой.
— Ни в коем случае, — мгновенно отозвался Гин.
— Ты лжец.
— Капитан Айзен не стал бы размениваться по мелочам. Когда мы попрощались, он направлялся прямиком во Дворец.
— Ты лжец, Ичимару.
— Повторяешься.
— По-твоему, спалить Сейретей — это размениваться по мелочам?
— Все относительно.
— Он тебя бросил?
— Извини?
— Он, что, предал и тебя? — выкрикнула она в ярости. Этого ублюдка ничем не пронять.
— Это имеет значение? — полуудивленно осведомился Гин.
— Ты получил то, что заслужил.
— Послушай меня.
— Я должна была тебя прикончить, — прошипела она. — Стоило позволить тебе умереть.
— Выслушай.
— Все равно умрешь. Теперь на твоей стороне никого нет, Ичимару.
— На моей стороне никого не было с самого начала. А теперь слушай меня.
Рукия перевела на него взгляд, исполненный ненависти.
— Все верно. Ты должна была позволить мне умереть. Ты глупа и непоследовательна, хотя это не новость. Но раз уж ты сделала выбор, имей смелость принять его последствия.
— Ого, — протянула она ядовито. — Ты думаешь, что можешь приказывать мне? Не льсти себе. Я могу изменить решение. И убить тебя прямо сейчас.
— В этой смерти будет больше чести, чем в той, от которой ты меня спасла.
— На твоем месте я и не заикалась бы о чести.
— На твоем месте я бы выбирал слова. Сейчас я один могу тебе помочь.
— Это как же?
— Не догадываешься? — он развел руками. — Видишь ли, я получил отставку. И я в долгу у тебя, как ни прискорбно. Мы не враги теперь.
— Заблуждаешься.
— Хорошо, скажу иначе. Сейчас мы не по разные стороны.
— Тебя предал твой командир, однако от этого ты не перестал сам быть предателем.
— Мои цели сменились. Этого достаточно?
— Нет. Ты преступник.
Рукия упрямо смотрела на землю. Ичимару вздохнул.
— Ты непримирима.
— Ты глупец, если ждал другого.
— Так… Тогда, может быть, заключим сделку?
— Я лучше сброшусь в ров.
— Предположим, я знаю, где сейчас твой брат?
Она застыла, однако через секунду в ней вспыхнула небывалая ярость.
— Постой, я закончу, — сказала она обманчиво мягким голосом. — Как же там… Хочешь, чтобы я тебя спас? Ты же знаешь, я могу спасти тебя… Абараи-куна… всех твоих друзей…
Ичимару хмыкнул, отступая.
— Прежде меня не цитировали…
— Ичимару, я сама найду брата, — сказала Рукия тихо. — Я отдам тебя во власть Готея.
— И вновь мне приходится наблюдать проявление безграничной глупости Рукии-чан, — заметил Гин снисходительно. — Как знаешь… Но мое предложение в силе.
Они пересекали поляну, разделявшую первый и второй районы. Рукия была измучена страхами и присутствием Ичимару. Одну только его реяцу она чувствовала. Духовная сила медленно возвращалась к Гину, а Рукия не владела кеккаем, способным ее запечатать. Шинсо висит рядом с Соде но Шираюки, но от этого не легче. С каждой секундой находиться рядом с Ичимару все опаснее.
С каждым шагом она понимает, что впереди никого нет.
В глубине души Рукия отдавала себе отчет в том, что не убьет Ичимару, если он не нападет на нее первым. Ей было отвратительно осознавать, что все, на что она способна, — это пустой треп. Скорее всего, Гин не поверил ее словам ни на секунду. И он прав.
Однако он не спешит воспользоваться ее слабостью. Боится ли? Или правда чувствует себя обязанным ей?
«Это лишнее, — думала она с яростью. — Это то, чего мне хочется меньше всего».
Однако если это станет нитью, которая соединит ее с Бьякуей и другими, она с радостью ухватится и за это. Хотя пока ему лучше не говорить таких вещей.
Ичимару — лжец. Об этом тоже стоит помнить.
— Становится холодно, — пробормотал Гин. Его лицо казалось призрачным в синеве сгустившихся ночных теней. — Солнце село?
— Давно уже, — ответила она отрывисто.
— Рукия-чан.
— Что тебе нужно?
— Тебе нужно. Отдохнуть.
Девушка остановилась. После их спора она больше не прикасалась к нему, и Гин шел за ней чуть ли не наугад. В какие-то моменты она вовсе забывала, что он слеп.
Совсем недавно он был тяжело ранен. Рукия гордилась своими оценками по кидо, но не склонна была настолько преувеличивать свои умения.
«Хорошо. Пусть будет так, Ичимару… Только не думай, что я тебя спасаю».
— Да, ты прав, — отозвалась она тем спокойным голосом, который можно услышать только у опустошенных людей. — Нужен перерыв. Может, я не чувствую реяцу, потому что устала.
Они оба знали, что это ложь.
— Пойдем туда, — Гин поднял руку, указывая вперед. — Я слышу журчание воды.
— Как скажешь.
Студеная родниковая вода — лучшее лекарство от депрессии. Рукия почти позабыла о тех временах, когда вода для нее ценилась дороже золота. А сейчас вновь вернулась в детство, точно скинула с себя оковы, и в ней проснулся самый главный руконгайский инстинкт — выживать и радоваться тем крохотным мелочам, которые судьба дарит оборванцам.
— Пей, Ичимару, — сказала она с некоторым воодушевлением. Обилие чистой и такой вкусной воды вдруг вернуло ей душевное спокойствие.
— У тебя есть фляжка?
— Нет, но… Ты разве сам не справишься?
Глупо: для того, чтобы напиться воды из родника, зрение не нужно. Тем не менее, Рукия решила проявить великодушие.
— Хорошо, я тебе помогу. Только осторожно…
Зачерпнув воды в ладони, Рукия поднесла сложенные руки к его губам. Это станет, видимо, последним штрихом к сюрреалистической картине этого дня, однако Рукии не хотелось думать об этом.
— Еще?
— Если не возражаешь…
Конечно, помогать людям приятно, но поить врага из собственных ладоней — да, пожалуй, это чересчур. Однако сейчас они нужны друг другу, и ее странной ненависти можно пойти на уступку.
— Чувствуешь, что живешь, — пробормотала Рукия.
— Благодарю, Рукия-чан.
— Не стоит. Видимо, на этом пиршество закончится.
Идиотка, она и не подумала найти еды в первом районе.
— Мы пойдем дальше. Не тревожься.
«Он утешает меня».
Рукия задумалась: прежде слова о том, что все будет хорошо, всегда казались ей зыбкими. Однако если подобное говорил Ичимару, она невольно верила. Даже за пять минут до своей казни.
Что за человек.
— Рукия-чан.
— Что?
— У меня мурашки по коже. Ты смотришь на меня недобрым взглядом?
— Я смотрю не на тебя, — буркнула она, обхватывая руками колени.
— Жалко.
Ночной ветер шумел в высокой руконгайской траве.
— Айзен проиграет, — сказала Рукия ни с того ни с сего.
— Ошибаешься. Он уже проиграл.
— Ты… способен на месть, Ичимару?
До ужаса глупый вопрос.
— Ты хочешь знать, буду ли я мстить ему?
— Вроде того…
— Не думаю. Я не оправдал его ожиданий. Он нашел во мне изъян, только и всего. Не за что мстить. Я рад, что ты осталась жива.
Резкая перемена темы заставила ее вздрогнуть. Рукия взглянула на сосредоточенное лицо — складывалось ощущение, что от Гина не ускользает ни один звук.
— Пора спать, — сказала она напряженно.
— Не боишься спать рядом со мной? — спросил Ичимару с насмешкой.
— Не боишься, что я сейчас уйду? — отозвалась она устало.
Они спали на мягкой траве. Было холодно, поэтому Рукия постоянно просыпалась в поисках несуществующего одеяла. Уже ближе к рассвету она вновь открыла глаза и увидела, как близко ее рука лежит к руке Ичимару.
Она смотрела на это не отрываясь, и в какое-то мгновенье ей показалось, что она заново родилась, и это ее первый в жизни рассвет.
— Могу я повторить мое предложение?
Рукия нахмурилась, но решила не начинать ссору с самого утра.
Пальцы Гина скользили по стеблям травы, точно вели немой разговор с растениями.
— Я правда хочу сравнять счет между нами.
— Ичимару, я же сказала, ты ничего мне не должен. К тому же, ну откуда тебе знать, где мой брат?
— Я могу только догадываться. Тебе не кажется, что Общество Душ словно погрузилось в летаргический сон?
Он словно прочел ее мысли.
— Рукия-чан, подумай сама, куда они могли пойти.
— Во Дворец, — сказала она уверенно.
— Разумеется. Ты хочешь туда попасть?
Рукия не ответила. Гин усмехнулся, качая головой.
— Я знаю, ты не веришь мне. Имеешь право. Однако прошу — услышь меня. Я не причиню тебе вреда, Рукия-чан. Не теперь. Больше это не нужно.
Ее губы дрогнули, а в глазах отразилось недоумение.
— Ты не понимаешь, о чем я говорю, просто верь. Все свои козыри я уже сдал капитану Айзену. Однако вместе с тем отпала необходимость блефовать.
Его голос звучал искренне.
В словах не было никакого смысла.
Взгляд Рукии вдруг упал на Шинсо.
— Сколько раз твой меч останавливали? — спросила она вполголоса.
— Нечасто.
Рукия посмотрела на его лицо.
— Сколько раз ты промахивался?
По тонким губам Ичимару скользнула удовлетворенная улыбка.
— Никогда, — отозвался он тихо.
Она смотрела на него, точно выжидала чего-то.
— Позволь мне помочь, — сказал он настойчиво.
— Взамен на что? — спросила она с легким удивлением. — Я не буду защищать тебя перед Готеем.
— Никаких условий перед тобой я выдвигать не собираюсь.
— Невозможно чтобы с потерей зрения у тебя вдруг обострился альтруизм.
— Конечно, нет. Так проявляется мой эгоизм.
— Сколько загадочности.
— Рукия-чан, протяни руку и возьми. Захочешь понять, поймешь.
«Какого черта? — подумала она лениво. — Он не видит, откуда у меня ощущение, что его взгляд прожигает меня до костей?»
— Как тоскливо, — вздохнул вдруг Ичимару. — Когда Рукия-чан чего-то боится, ее сердце гаснет. Рукия-чан превращается в ничего не стоящую оболочку. Однако в те минуты, когда ты находишь в себе смелость, ты становишься безумно интересной. Я бы… я отдал бы половину жизни, чтобы увидеть какой ты была в Руконгае.
Ее внезапно бросило в дрожь от его слов. Такой страх охватывает людей, которые думают, что они потеряли самих себя. И цепляться больше не за что, и нечего искать силы в собственном сердце.
«…не увижу тебя больше никогда. Представляешь, как это страшно?»
Она вздрогнула. Странные слова всплыли в ее сознании. Откуда эти воспоминания?
— Каковы цели Айзена? — спросила она громко.
— Любопытный вопрос.
— Зачем ему смерть короля? Хочет выйти за пределы всего сущего? Отправиться в другую Вселенную?
— Даже если я расскажу тебе все, что знаю о капитане Айзене, это не сделает его более человечным для тебя. Это не приблизит тебя к пониманию.
— В нем осталось так мало от человека?
— Пожалуй, тебе проще будет думать так.
— Почему он тебя не пощадил? — настаивала она.
— Наверное, властью делиться не так приятно. Это одна из причин.
— Есть еще причины?
— Позволь не говорить об этом с тобой.
Рукия пожала плечами. И пусть. Ей своих неприятностей хватает.
Только бы дорогие ей люди были живы.
Печаль поднималась в ее сердце, когда она понимала, что шинигами в любом случае некуда возвращаться. А поместье Кучики… Рукия ощутила настоящую горечь.
Свитки и книги, семейные реликвии… Портрет ее несчастной сестры. Все, чем жили несколько поколений клана Кучики все эти годы, погребено под толщей пепла. У Рукии сердце кровью обливалось, когда она думала о потрясении брата.
Но главное — чтобы он был жив.
«Я знаю, что такое одиночество… Одиночество запертого в клетке. Одиночество чужого для других людей. Теперь я знаю и одиночество человека в пустынном мире…»
Она посмотрела на Ичимару.
« Может, это капризы Рукии-чан?»
Еще одно воспоминание, почти похороненное. Рукия вспомнила горечь лекарства, которым когда-то поил ее Гин. Болезнь тогда приковала ее к постели, и капитан Третьего отряда, проскользнувший в дом Бьякуи подобно змее, нашел себе очередное развлечение.
Чего только не было между ними, если задуматься.
— Рукия-чан так боится сказать «да». Я же не заставляю подписывать контракт кровью. Откуда столько сомнений? Или тебе настолько неприятна сама мысль принять от меня помощь?
— Я принимаю твою помощь, — ответила она просто.
И что бы там он ни говорил, ей казалось, что она заключила договор с приспешником ада.
Во втором районе людей также не оказалась. Зато они нашли еду. А потом набрели на горячий источник.
— Подарок судьбы, — заметил Гин в ответ на новость.
Рукия пожала плечами.
— Если ты устал, пожалуйста.
— Рукия-чан не устала?
Она не знала, что сказать.
— Отдых тоже способствует восстановлению реяцу, — заметил Гин мудро. — А это нужно нам обоим.
Рукия невольно улыбнулась ему, радуясь, что он этого не видит.
— Ты очень хитрый.
— Что тут такого? Мы так долго воевали, разве не имеем право на отдых?
«Отдыхать рядом с Ичимару Гином», — ее улыбка стала горькой.
Вполне может статься, что они последние шинигами в целом мире. И Айзен уже побеждает. Скоро Руконгай и Генсей обратятся в настоящий хаос.
— Предаешься оптимистическим мыслям?
Не в силах сдержаться, Рукия закатила глаза. Невыносимый человек.
— Нас не поразит небесная кара за то, что мы побываем в онсене.
— Ичимару, если тебя небесная кара не поразила до сих пор, мне пора утратить надежду на вселенскую справедливость.
Он улыбнулся.
— Почему же, Вселенная меня наказывает. Только странным образом.
Капитан Хицугая не любил жару. Рукии всегда казалось это странным. Она тоже была носителем снежного Занпакто. И перешла ледяную пустыню когда-то.
Откуда же в ней самой такая непреодолимая тяга к теплу? Может, руконгайское детство сказывается?
Рукия взглянула на свои пальцы — кожа чуть сморщилась от горячей воды. Она сидела так далеко от Ичимару, как только можно. Источник помогал ее телу расслабиться. А в сердце словно выключили звук. Отчаяние, надежда, страх — Рукия погасила все эмоции в себе. Это бессмысленно, Ичимару прав, нечего терзаться. Нужно просто идти вперед.
— Как мы попадем во Дворец? — спросила она негромко.
Гин пожал плечами.
— Как и остальные. Ключ был пущен в ход. Портал открыт. Это то, о чем тебе меньше всего стоит волноваться, Рукия-чан. Я сдержу свое слово.
— Мило. А о чем мне волноваться? Об Айзене? Или это тоже твоя забота?
Она искоса посмотрела на него и увидела улыбку на его лице.
— Капитан Айзен так тебя пугает?
— Почему ты сказал, что он уже проиграл?
— Потому что наступает момент, когда выше некуда, и твоя голова бьется о потолок.
— Ничего себе утешение! — невольно воскликнула она. — То есть мне не стоит его бояться, потому что он сильнее нас всех?
— Рукия-чан, тебе будет больнее, если ты упадешь с двух метров или с двух тысяч?
— Это оторванные от действительности сравнения.
— Пусть…
— Он победил даже тебя.
— Спасибо за это «даже». Я начинаю проникаться нежностью к тебе.
— Я не это имела в виду, — процедила она сквозь зубы.
— Поздно. Ты уже это сказала…
Рукия отвела с лица влажную прядь.
— Ичиго сражался с тобой.
— Он назвал это сражением?
— Он сказал, что ранил тебя.
— И все? Это все, что он рассказал? Подумайте, какой самоуверенный ребенок… Из него однажды может получиться капитан Айзен. Если доживет.
— Как можно их сравнивать! — возмутилась она. — Ичиго сражается ради других!
— А теперь отними у него всех, кого он любит, и оставь его наедине с его силой. Видишь ли, Рукия-чан, не все люди ходят по краешку жизни, как это делаешь ты.
— Ты, значит, живешь полной жизнью? — отозвалась она язвительно.
— Кто знает… Исполнение моих желаний всегда носит гротескный характер. Но я не могу пожаловаться на то, что мои желания не сбываются вовсе. К примеру, я в онсене с Рукией-чан… Однако даже не могу насладиться ее изумительной красотой.
Рукия покраснела до корней волос, и с нее вдруг слетела вся меланхолия.
— Ты идиот, — прошипела она и стала выбираться из воды с таким рвением, словно вокруг нее вдруг закружили пираньи.
«Я поймана черными агатовыми четками судьбы».
Рукия вспомнила слова из книги, которую ей когда-то дал брат. В прошлом ее преследовало чувство, что Ичимару всегда будет появляться перед ней, и от этих встреч никуда не деться. Поэтому, когда оказалось, что он предатель, Рукия малодушно порадовалась.
И вот как оно все обернулось.
Они оба представители враждующих сторон. Сейчас скорее напоминали осколки от чего-то большего.
«Не вздумай ему довериться».
Нет. Конечно, нет. Глупость какая.
— Пустые.
Рукия вздрогнула, услышав негромкое замечание Гина. Он был прав — вновь гости из Уэко Мундо.
— Стой здесь, — бросила она и вытащила меч.
В последнее время Соде но Шираюки едва ли отдыхает в ножнах.
— Первый танец. Белая луна.
Пустых было много, и клинок Рукии едва успевал реагировать.
Когда-то ей была ненавистна мысль о сражении в одиночку. Но, похоже, это ее удел…
— Зачем же так медлить.
Рукия едва не подскочила, услышав веселый голос Ичимару так близко.
— Рехнулся?! — рассердилась она. Еще не хватало его защищать. — Отойди! Они же тебя…
Она едва не прикусила язык, увидев выражение его лица. Столько насмешки. Но не это поразило ее больше всего.
Его взгляд. Осознанный взгляд. В его открытых глазах вспыхивали веселые искорки. А улыбка Ичимару в кои-то веки не казалась трещиной на лице, а была просто… улыбкой.
«Да, раньше он больше напоминал героя «Человека который смеется», изуродованного в детстве, а теперь…»
Ярость и возмущение вытеснили столь несвоевременные мысли о школьной литературе, Рукия медленно повернулась к Ичимару, готовая затопать ногами от злости. Гин хмыкнул и с абсолютным спокойствием отцепил от ее пояса свой меч.
— Ты видишь! — выпалила Рукия гневно.
— Пронзи, Шинсо, — лениво проговорил Ичимару, и высвобожденное лезвие одного за другим скосило Пустых.
Девушка почувствовала очередной приступ гнева: как он силен, это просто нечестно.
Шинсо вернулась в привычный облик, и насупившаяся Рукия увидела, как Гин медленно поворачивается к ней. В следующую секунду холодная сталь коснулась ее горла.
Девушка оцепенела. Вот и все. Ичимару вернул свои силы и теперь необходимость в ней для него отпала.
Сама виновата.
Но все это попросту смешно! Умереть, глядя в лицо Ичимару.
Другое его лицо. Не то, что она помнила. Да, взгляд открытых глаз и адекватная человеческая улыбка определенно его красят.
Рукия всем своим видом пыталась источать презрение, настолько ей стало стыдно за собственные мысли.
Ни разу он не привлекателен!
— Долго еще? — спросила она ядовито. — Давай, Ичимару, можешь не тянуть!
— Разрешаешь? — даже его голос звучал невероятно красиво. Рукия едва не застонала от странного чувства, казалось, ее мозг вдруг стал… неподконтрольным.
— Жалко, что я не увижу, как мой брат с тебя шкуру спустит! — проговорила она с чувством.
— Не увидишь, — согласился Ичимару. — Никогда.
— Знаешь, если хочешь напугать меня, ничего не выйдет! — главное убедить в этом себя. — Я не боюсь смерти.
— Знаю. А ты боишься меня?
Ее брови сошлись на переносице, и Рукия уверенно отчеканила:
— Нет.
Ичимару кивнул, опуская меч.
— Вот и славно.
С изумлением Рукия увидела, как он спокойно вкладывает меч в ножны.
— Что, это все?
— А что я должен был сделать? Срезать локон твоих прекрасных волос на память?
— Может, убить меня? — подсказала она с сарказмом.
— Полегче с мазохизмом.
— Во что ты играешь, Ичимару? — спросила она недовольно.
— Я просто хотел кое-что проверить, — Гин пожал плечами. — Вот и все. Мы отправляемся во Дворец, Рукия-чан. Капитан Айзен, наверное, в соляной столп превратился от тоски по мне.
Он направился вперед. Ошеломленная Рукия не спускала глаз с его спины.
Идти за ним или нет?
И тут в ее мозгу словно что-то щелкнуло.
— Эй! — окликнула она. — А когда к тебе вернулось зрение?
— Это важно? — бросил он не поворачиваясь.
— Когда мы были в онсене… Ты… — мысль настолько ее ужаснула, что Рукия умолкла.
Гин остановился.
— Уверена… что хочешь знать? Думаю, у нас сейчас нет времени на обсуждение таких пустяков, как расположение родинок на твоем теле.
Рукия стояла и смотрела, как Ичимару неторопливо идет вперед.
«Я должна встретиться с братом. Помочь друзьям. После этого я убью Ичимару и совершу сэппуку. Хотя нет... Я убью этого мерзавца прямо сейчас!!!»
С высоты птичьего полета можно было увидеть двух человек на извилистой тропинке среди зеленых лугов. Эта пара была словно олицетворением самого понятия «противоположности». Вплоть до цвета их одежды. До цвета волос.
Рукия наконец догнала Ичимару, в сердцах ударила его по руке и получила снисходительную улыбку в ответ.
Небо, как она сердилась…
Но что ей оставалось?
Только идти дальше вслед за Гином по дороге, залитой золотистым светом вечно смеющегося солнца.
@настроение: Дайте кофе!(((
@темы: картинки, fan-fiction, Гин/Рукия, Bleach
-
-
22.06.2010 в 16:32Память, зрение... такими темпами
Ну и что, что джен
-
-
22.06.2010 в 18:18Странным, очень странным образом проявляется любовь к Ичимару...
-
-
22.06.2010 в 20:40Очень эмоционально и достаточно необычно: в основном, Ичимару сначала спасает Рукию, а здесь наоборот.
Буду с нетерпением ждать развития событий.
Рой хоть за счет глаз силу получил, хотя зрение у него отняли нечестно. А Гина за что?
— Ладно, — прошептала Рукия и остановилась. — Дай мне руку. Не бойся, я не веду тебя к обрыву.
Интересно, это только у меня возникла ассоциация с обычаем, когда влюбленные совершают двойное самоубийство, шагая с обрыва, чтобы никогда не разлучаться?
Но раз уж ты сделала выбор, имей смелость принять его последствия.
Золотые слова.
— Уверена… что хочешь знать? Думаю, у нас сейчас нет времени на обсуждение таких пустяков, как расположение родинок на твоем теле.
А знаешь, какой вопрос меня интересует больше всего? Как ты сегодня на работу вставала?
-
-
22.06.2010 в 21:08Мне интересно, без чего он в следующий раз останется?
Странным, очень странным образом проявляется любовь к Ичимару...
Такой любви не позавидуешь
-
-
22.06.2010 в 21:11Спасла, чтобы убить
А знаешь, какой вопрос меня интересует больше всего? Как ты сегодня на работу вставала?
Нормально, два часа здорового сна, и бодро на работу!
[to be] Все самое главное всегда при нем
-
-
22.06.2010 в 21:41Угу-угу, заметно.
Нормально, два часа здорового сна, и бодро на работу!
Вот это по-нашему! Зачем нам сон, когда есть гиноруки?
-
-
25.06.2010 в 16:47-
-
25.06.2010 в 16:51Не говори, было б так всегда
А онсен... В этом весь Гин)
Никакой морали
-
-
25.06.2010 в 17:02Ну почему никакой? Мораль такова: не верь Гину, даже если он ослеп)
-
-
25.06.2010 в 17:06-
-
25.06.2010 в 18:41Тамми, а будет ли продолжение? А то еще пару раз у него зрение так вовремя вернется и оно точно в гет превратится)
-
-
25.06.2010 в 22:45-
-
25.06.2010 в 22:56*Ловит пролетающую мимо пыль*
-
-
25.06.2010 в 22:57-
-
25.06.2010 в 23:13-
-
25.06.2010 в 23:14-
-
26.06.2010 в 15:49-
-
26.06.2010 в 21:07-
-
05.07.2010 в 17:01-
-
24.04.2011 в 09:46-
-
16.03.2013 в 21:25