…needless to say I'll stand in your way… ©
Автор: Тамми
Название: Связанные
Фандом: Bleach
Дисклеймер: отказываюсь от прав на вселенную и персонажей. Стихи, представленные в тексте, принадлежат разным авторам
Предупреждение: OOC, AU.
Рейтинг: R
Пейринг: Гин/Рукия
читать дальше
…И вот она здесь.
Фальшивое солнце выкрасило пески Уэко Мундо в кроваво-розовый цвет. Столько времени прошло с конца войны, а создающая свет иллюзия Айзена, так и не рассеялась, точно заклинило что-то в устройстве купола Лас Ночес. Странные метаморфозы произошли с этим миром, он стал безжизненным, даже больше, чем прежде.
И сам Лас Ночес сейчас напоминал замок с привидениями, а, впрочем, даже призраков здесь не было.
Потрясение трех миров изменило течение духовной силы. Все стало иначе, и было ли возможно возвращение к старым порядкам никто не мог сказать с уверенностью.
Изменилось все.
Рукия не выпускала рукояти Соде но Шираюки, но кажется, осторожность была напрасной. Неприятное чувство, что здесь она абсолютно одна, не покидало. Опять разочарование…
Значит вот, что чувствуешь, когда гонишься за призраками. Особенно если они не хотят, чтобы ты их догнала.
Убегать ты умеешь лучше всего.
Испытывая досаду, она оглядела разрушенные башни, которые не так давно мечтала никогда больше не видеть. Словно тысячи лет прошли с тех битв. А для нее действительно минула вечность. В какой-то момент она перестала себя узнавать, и все из-за кого?..
Осторожнее, Рукия-чан. Мое сердце – сомнительный подарок, а твое никогда не могло выдержать моих игр.
Что же это такое… Иногда казалось, что он так близко, стоит лишь повернуться – и увидишь его снова. Минуты, проведенные рядом с ним, врезались в ее память.
Догонять человека, от которого прежде она всегда убегала… У судьбы какое-то нездоровое чувство юмора.
Но что она ни отдала бы за то, чтобы увидеть его снова.
Человека, который уничтожил ее.
Человека, который ее спас.
1.
Растущий на пологом холме ковыль мерно колыхался от слабых порывов ветра. В этих местах земля почти высохла, однако и на пустыре есть жизнь, и суровая красота этого места была очевидной в лучах золотистого солнца.
Рукии не удавалось этого понять, ей казалось, что скоро последние клочки травы тоже обратятся в пыль, и все вокруг приобретет по-настоящему унылый вид.
Осознание того, что и Общество Душ подвержено влиянию времени, всегда приводило ее в легкое смущение. Неужели однажды и этот мир выцветет, высохнет и разлетится прахом? Недавние события показали, что нет ничего непоколебимого.
Система, служившая опорой шинигами тысячи лет, рухнула, отряды понесли невосполнимый урон. И теперь Сейрейтей стал тайной за семью замками, туда невозможно было попасть. Бывшие капитаны не без оснований полагали, что вести о шатком положении центра породят массовые волнения среди руконгайцев.
Каракура тоже значительно пострадала, как ни пытались шинигами ее защитить. А взрыв энергии в последней битве вызвал скачок в эволюции духовных частиц всех измерений. Рукия не сомневалась в том, что пошатнулось состояние даже Дворца, и все-таки хуже всего пришлось Обществу Душ.
«Мир устроен так, что его может разрушить один-единственный человек. А для спасения его одного человека недостаточно…»
Тряхнув головой, словно пытаясь прогнать непривычные мысли, Рукия сцепила руки в замок и опустила подбородок на колени. В последнее время она часто думала о странных вещах, и порой ей даже хотелось закрыться от собственных мыслей.
Война была окончена. Цену победы не обсуждали. И хотя Рукии хотелось думать, что она принесла жертву ради спасения Сейрейтея, в глубине души она признавала, что пошла на поводу у собственного безрассудства, а вовсе не действовала разумно.
В последней битве она лишилась своих сил. Их словно стерли в одно мгновенье, это трудно было даже сравнить с тем злополучным гигаем Урахары. Всему виной был релиз Хогьеку, впрочем, это уже не было важным.
Рукия ждала: время и духовная среда должны были вернуть ее реяцу на прежний уровень. Но этого не происходило. Ей не смогла помочь даже Орихиме.
Прежде Рукия сильно не задумывалась о том, как важна для нее сила шинигами. Теперь же она чувствовала себя так, словно от нее осталась только половина.
Ведь это была ее сила, ее связь с занпакто, ее сущность! Лишиться всего этого было так больно!
Ей хотелось убежать от проницательного взгляда Бьякуи. Рано или поздно брат задаст ей вопрос, на который придется ответить правду. Сейчас у него другие заботы, нужно восстанавливать Сейрейтей, и у нее есть немного времени…
Теперь она все чаще уходила в Руконгай, чтобы побыть в одиночестве и подумать о том, как все вернуть. Ей казалось, что лишь самостоятельно она справится. Но дни шли, и ничего не менялось, и Рукия все сильнее погружалась в отчаяние.
Сегодня она сидела на излюбленном холме: в любимой темно-синей юкате; меч лежал на траве, довольно далеко, и Рукия ловила себя на мысли, что сейчас она совсем непохожа на шинигами.
С кем ей поговорить? В Сейрейтее никто не столкнулся с подобным.
Урахара? Нет. Ичиго прав: он из тех людей, которые приходят на помощь друзьям, не дожидаясь их просьб. Если бы он знал, что делать, он бы давно сказал.
Исида? Он прошел через такое, но для него помощь пришла извне.
Ичиго?
На секунду в ее памяти промелькнуло лицо друга. Ичиго столько пережил…
«Я не могу повесить это на друзей… Пусть не думают, что мне плохо. Сейчас мы все заслужили передышку. Особенно он…»
Ситуация вовсе не критичная – пострадать может только она одна. Как только улягутся страсти, она обратится за помощью к…
Рукия еле слышно вздохнула. К кому? Все это тщетные надежды.
День уже перевалил на вторую половину, и от щедрого солнца воздух был необычайно теплым. Рукия прилегла на нагретую землю и стала смотреть в яркое голубое небо. Она глушила тревогу в себе как могла, и лишь ночью страх становился пронзительным, настолько ощутимым, что она едва сдерживала себя от порыва вскочить с футона и броситься в комнату Бьякуи. Но нет, это невозможно, только не брат. Она и так доставила ему слишком много проблем. Стыдно так бояться того всего лишь, что она лишилась способностей, когда другие рисковали жизнью.
Девушка сделала глубокий вдох и вдруг ощутила, что к запаху земли и травы примешался сладкий едва уловимый аромат. Если бы она не знала так хорошо это место, могла бы подумать, что здесь неподалеку растут цветы.
Внезапно эта мысль показалась ей неважной. Ею овладела приятная дремота, и Рукия прикрыла глаза, наслаждаясь лучами солнца на лице. А ветер пел свою колыбельную, и Рукия улыбнулась, невольно вспомнив отрывки детских песен, которые она не могла выучить целиком, ведь некому было ее учить. На какой-то момент ей даже показалось, что она слышит отголоски разговоров с друзьями, с которыми она провела детство. Она уже была в полузабытьи, когда шелест ветра перекрыл вкрадчивый голос, прозвучавший совсем рядом:
– Так просто, что совсем неинтересно…
Рукия так давно не слышала этот голос, что с трудом его узнала. Но даже смутная тревога не помогла ей проснуться.
Сознание возвращалось вместе с пульсирующей болью в висках. Стискивая зубы от неприятного ощущения, Рукия с трудом открыла глаза. Она лежала на широкой кровати в незнакомой комнате. В полумраке ей удалось разглядеть светлые стены и потолок. Чей это дом?
Рукия села на кровати, тревожно озираясь. Кто-то из руконгайцев нашел ее и принес сюда. Не может быть. Где она оказалась? И почему спала так крепко?
Ругая себя за беспечность, она вскочила и бросилась к выходу. Неприятностей ей не хватало. Но не успела Рукия коснуться седзи, как они плавно отъехали в сторону, впуская в комнату вечерний свет и высокого человека в белом хаори. Сощурившись на секунду, Рукия отступила, едва дыша. Если глаза не обманывали ее, и она видит того, кого видит, ситуация ужасна настолько, насколько это вообще возможно.
– Уходишь? – раздался насмешливый голос.
Ичимару Гин задвинул седзи, и в комнате вновь воцарился полумрак.
Сердце Рукии бешено колотилось, и лишь теперь она вспомнила, что на грани яви и сна ей почудилось, что рядом Ичимару.
Выходит, это была не иллюзия… Это очень плохо.
– Ты… – выдохнула она.
Гин был в белом, и это так ярко ей напомнило об арранкарах и войне, что возмущение попросту затопило ее. Из всех предателей, виновных в произошедшем, этот больше всего заслуживал наказания!
– Как ты меня нашел? – спросила она резко.
– Я никогда тебя не терял, – отозвался он и вдруг сделал скорбное лицо. – Рукия-чан… Мне тебя так жалко. Каково это вновь чувствовать себя бессильной? Как возвращение старого кошмара, да?
«Он знает».
Страх леденил ее кровь. Отчаянное положение – Ичимару ведь не станет ее щадить. И ей даже нечего ему противопоставить. Как и всегда, впрочем…
– Ты была такая грустная там на холме. Я много раз видел, как ты приходишь туда, но решил, что раз тебе нравится страдать в одиночку, не стоит скрашивать твое исполненное жалости к себе времяпрепровождение моим обществом.
Звучание его голоса еще не растворилось в тишине, когда окаменевшая Рукия прошептала:
– Ты там был не впервые?
– Именно.
– То есть… Ты, что, следил за мной?
– И ты даже ни разу не почувствовала. Ты действительно полностью лишилась своих сил.
«Он был так близко к Сейрейтею… Неужели совсем ничего не боится?»
– Недавно я заходил в лабораторию многоуважаемого капитана двенадцатого отряда и нашел там любопытную вещицу, – продолжал Гин дружелюбным тоном.
«Он был не просто близок, он был в самом Сейрейтее! Вот ублюдок!»
– Хочешь взглянуть? – Ичимару улыбнулся, наслаждаясь выражением негодования на ее лице. Из его рукава выскользнула маленькая красная коробочка в форме сердечка, и губы Рукии поневоле искривились.
– Можешь себе представить капитана Куроцучи за разработкой препаратов для любовных встреч?
– Что это такое? – не сдерживая отвращения, воскликнула она.
– Нет-нет, не афродизиак, – покачал головой Ичимару. – Усыпляющий наркотик. Не думал, что капитан двенадцатого отряда доведен до такой степени отчаяния.
В голове Рукии со стремительной быстротой проносились мысли, и когда девушка соединила все с помощью великой силы логики, озарение наконец ее настигло.
– Ты меня усыпил! – обвиняюще закричала она. Гин наклонил голову с таким видом, точно она вручила ему приз за первое место.
– Верно.
– Зачем? Что тебе нужно? У тебя ничего не выйдет, Ичимару!
– Ты еще не знаешь, что мне нужно, и уже говоришь, что ничего не выйдет?
Он откровенно над ней насмехался, но в этом не было ничего нового. Это она сможет пережить. Оказаться в лапах Ичимару так ужасно вовсе не потому, что он любитель бить по чужому самолюбию.
Рукия смутно догадывалась, что крики ей ничего не принесут. Оружия у нее нет. Но это не делает ситуацию безнадежной. Она научилась драться задолго до того, как вошла в Готей. Нужно просто застать Ичимару врасплох.
– Это твое.
Гин распахнул белое хаори и достал из-за пояса ее меч. Рукия не поверила своим глазам, когда он протянул ей катану. Похоже, он ее ни во что не ставит. Но едва рукоять Соде но Шираюки коснулась ее ладони, к девушке сразу вернулись и самомнение, и гордость Кучики.
– Тебе конец, Ичимару, – заявила она, извлекая меч.
– Как драматично. В духе твоего героического друга.
Рукия знала, что не стоит слушать Ичимару. Прежде она часто взвешивала каждое его слово, пытаясь разгадать коварного лиса, и даже верила ему, но не теперь. Пусть чертов предатель горит в аду, а уж билет в те края она ему обеспечит. Сдвинув брови, не выпуская Ичимару из виду ни на секунду, Рукия шагнула вперед.
– Сделаешь еще шаг ко мне навстречу, я решу, что ты в меня влюблена.
Ей в лицо бросилась краска, Рукия мгновенно остановилась, позабыв, что слова жалкого Ичимару ничего не значат. Гин негромко рассмеялся.
– Впрочем, неважно, ты можешь подойти ближе, вот только это не даст тебе никакого преимущества. Рукия-чан, как это глупо с твоей стороны, все равно что бить руками в глухую стену. Но о чем это я, ты ведь всегда любила такие поступки.
Лезвие рассекло воздух. Гин стоял на месте, не шелохнувшись даже, точно острие клинка не просвистело сейчас рядом с его головой. Потрясенная Рукия остановилась, и Ичимару вопросительно поднял бровь.
– Это была атака? Прости, если бы я понял, уклонился бы хотя бы для вида. У тебя и так проблемы с самооценкой. Но скажи, Рукия-чан... Твои навыки в фехтовании канули в Лету вместе с реяцу?
– Черт бы тебя взял! – не сдержалась она.
– Черт меня уже взял и отдал, а сам сбежал не попрощавшись. Будь умной девочкой, прими обстоятельства, в которых ты оказалась.
– Ни за что! – отрезала Рукия. – Я так просто не сдамся.
Ей стало спокойнее от того, что она заявила о своей позиции вслух, но Гин почему-то не впечатлился.
– Ну что же, тогда начнем соревноваться в упрямстве?
Он улыбнулся ей и, не задерживаясь, чтобы услышать ее ответ, вышел из дома. Рукия понять не могла, что это значит. Он вернул ей меч и даже не стал ее запирать. Решительно, он идиот. Думает, что она будет тут сидеть и ждать его? Пусть найдет другую дурочку…
2.
Рукия выбежала на улицу и, тревожно оглядевшись, обнаружила, что Ичимару нигде не видно. Вот и славно: сейчас она направится прямиком в Сейрейтей, а оттуда вернется сюда с ударными силами Готея…
Воодушевленная самой идеей об уничтожении заклятого врага Рукия игнорировала и голос разума, и смутную тревогу, подбирающуюся к сердцу.
А ведь в глубине души она прекрасно понимала, что, что бы она там ни говорила, Ичимару не идиот. Кто угодно, но только не идиот. Но она подумает об этом чуть позже, а пока нужно бежать.
Закатное небо радовало глаз синими и багровыми переливами. Рукии казалось, что кроме неба и видно ничего не было. Странное место, даже поручиться нельзя за то, что это Общество Душ. Рукия взобралась на высокий поросший зеленым мхом холм и взглянула вниз. Сердце ее оборвалось: перед ее глазами было печальное зрелище – глубокий обрыв, которому не видно дна. Рукия приблизилась к самому краю пропасти, чувствуя невероятное отчаяние.
Это смешно. Она никогда не боялась высоты. Черт побери, она любила высоту! Но сейчас она смотрит в бездну, которая отделяет ее от остального мира, и не может шагнуть вперед.
Сбежать отсюда? С ее губ слетел истерический смешок. О, когда-то она ходила чуть ли не по небу, но теперь! Она сорвется вниз и ничего не сможет сделать. Особенно, если ее худшие опасения верны, и это не просто бездна, но и кеккай…
– Ты можешь отойти от края? – зазвучала спокойная речь за ее спиной. – Понятно, что смерть найдет нас всех, но зачем же мчаться ей навстречу.
Рукия стиснула зубы. Ей даже не хотелось поворачиваться. Но сбежать от ненавистного голоса это не помогало.
– Экскурсия удалась? Жаль, что она оказалась короткой, но смею тебя убедить: прекрасная пропасть окружает все это место, так что оставь свои героические мысли о побеге.
Ее руки сжимались в кулаки. Если бы только ей хватило смелости развернуться и ударить его…
– Кстати, превосходное место для того, чтобы скрыться от чужих глаз. Знаешь, как в стихотворении:
Его древний замок рвом окружен,
Крепкие стены из гладких камней.
Башня с дозорной вышкой над ней,
Щели бойниц, парапеты, зубцы,
И всюду готовые к битве бойцы.
Конечно, мой дом не совсем замок, и у тебя всего один боец, но ведь и ты, моя дорогая, не настоящая принцесса…
Рукия, дрожала от негодования. Гин не делал и шага к ней навстречу, он просто разглагольствовал о какой-то ерунде.
– О чем ты бормочешь? – спросила она резко.
– Недавно в Генсее узнал о принципах общения с потенциальными самоубийцами в критических ситуациях. Их надо отвлекать беседой. Вот я и пытаюсь тебя…
– Я не самоубийца! – взорвалась она.
– Ты стоишь на самом краю пропасти, прости мои сомнения…
– Я ненавижу тебя, Ичимару, – выдохнула она.
Он неспешно приблизился, она почувствовала это и повернула к нему лицо.
– Не подходи ко мне…
– Я однажды слышал историю о девушке, которая превратилась в лавр, чтобы сбежать от преследования… – его улыбка стала зловещей. – Это был творческий подход, но броситься в ров? Рукия-чан… Как глупо.
– Я не собираюсь бросаться, просто не подходи!
Рукия лгала. Если он сделает еще хотя бы шаг навстречу, она поневоле отшатнется. Это будет на уровне инстинкта, самого необъяснимого инстинкта – вечного страха перед Ичимару. Ведь она куда меньше боялась смерти.
Ичимару вдруг остановился, так резко, что она вздрогнула всем телом. Из-под ее ног выскальзывали мелкие камешки и падали вниз. Рукия боялась оглянуться и посмотреть, как они летят.
– Рукия-чан.
Один его взгляд станет причиной того, что она сорвется в пропасть. Но зажмуриться ей не позволяла гордость.
– Я думал, что дал тебе понять это в прошлом, – Гин улыбнулся. – Пока я этого не захочу, ты не умрешь.
Он оказался почти вплотную к ней, и у нее словно землю выдернули из-под ног. На мгновенье Рукия ощутила пустоту под ногами и цепкую хватку Ичимару на плечах. Сорвутся вместе…
Она не успела даже вскрикнуть. Ичимару без особых усилий рванул ее на себя, и Рукия упала в его объятья, чувствуя, как от нервного напряжения подкашиваются ноги.
– Убегать ты умеешь лучше всего, – прошептал Гин. – Но не надо меня расстраивать, я становлюсь жестоким, когда теряю терпение…
Рукия резко отстранилась, высвобождаясь, и Ичимару хмыкнул.
– Ты можешь хотя бы выслушать?
Призвав на помощь все свое самообладание, она кивнула.
– Да.
3.
– Скажи мне честно. Ты хочешь надавить на моего брата?
Гин поднял голову, вглядываясь в ее лицо. Рукия сидела на диване, сжавшись в комок. Она все еще была бледной, но казалась почти покорной, хотя трудно было судить о чем-то по замкнутому выражению ее лица.
– Шантажировать его? – протянул Гин. – Нет… Это разве имеет смысл? Не он ли отправил тебя на казнь?
Ее глаза потемнели, то ли от гнева, то ли от боли.
– Он спас мне жизнь, не забыл?
– Помню, – без тени смущения отозвался он. – В любом случае, – нет. То, что ты здесь, не имеет никакого отношения к капитану шестого отряда.
Рукия смотрела недоверчиво, и Гин одарив ее пристальным взглядом медленно добавил:
– Забота о тебе капитана Кучики кажется такой милой. Компенсация за годы пренебрежения? Я чувствую себя немного глупо, такое ощущение, что Шинсо напомнила твоему брату о его сердце, когда чуть его не проткнула…
Ее лицо исказилось от ненависти.
– Да как ты сме…
– О, да брось, – оборвал он ее. – Неужели в тебе не проснулась ни капля радости, когда твой возлюбленный брат так пафосно закрыл тебя от меня? Я боялся, что ты захлебнешься восторгом и обожанием, ведь он наконец-то снизошел до своей сестренки. Пожалуй, тебе стоит больше ценить мое вмешательство в твою жизнь, или благодарность табуирована в клане Кучики?
– Мне не за что тебя благодарить! – Рукия сцепила руки и отвела взгляд, как будто ее убивало смотреть на него. – Ты мерзавец, предатель и убийца!
Гин покачал головой.
– Не понимаю. Пусть я мерзавец. Предатель. Убийца и зачинщик всяческих безобразий. От этого я разве перестал быть идеальным созданием? И уж тем более, почему я становлюсь человеком недостойным благодарности?
Рукия хмуро подумала, что ее ждет не только плен, но и бесконечные моральные пытки. Ни один нормальный человек не выдержит долго рядом с этой змеей.
Когда они возвратились на возвышение, она смогла разглядеть лучше дом Ичимару – достаточно большой, один-единственный дом на равнине, окруженный редкими сливовыми деревьями и яблонями. Не так далеко серебрился пруд, на берегу которого росла плакучая ива.
Что это за место – непонятно, но Рукия была убеждена, что они не покинули Руконгай.
Поразмыслив, она решила до поры до времени не злить Ичимару, и искать способ тихо улизнуть. Надо признать, что Гин пока был в благодушном настроении, если к нему вообще можно отнести такие слова. По крайней мере, он не играл ее разумом и не рубил людей направо и налево с маниакальным блеском в глазах.
Она не сомневалась в том, что Ичимару ее похитил, чтобы начать переговоры с Готеем. Вот только сути этой игры она не понимала. Сейрейтей не простит его, даже если на кону будет жизнь Кучики Рукии.
Гин встал с кресла и ушел в другую комнату. Когда он вернулся, в его руках был сосуд с дымящимся напитком.
– Выпей это, пожалуйста. Ты мне призрака напоминаешь.
Рукия послушно взяла горячий бокал и поднесла его к своим губам. Она почувствовала сильный аромат трав.
Сомнение отразилось в ее глазах, и Гин улыбнулся.
– Не яд. Не наркотик. Пей, не бойся, я бы нашел лучший способ тебя убить. Или подчинить.
Она пригубила бокал потому, что в глубине души признавала правоту его слов. Странный напиток оказался приятным на вкус и очень мягким. Рукия осушила бокал и даже не заметила. Тепло мгновенно разлилось в крови, и девушке казалось, что она освобождается от тяжести, которую носила на сердце последние несколько месяцев.
– Я знаю, что с тобой произошло.
Она послала ему вопросительный взгляд, но не промолвила ни слова.
– Зачем ты вообще вмешалась в эту битву? Ты решила, что сможешь победить капитана Айзена?
– Там был Ичиго, – отозвалась она искренне.
Что-то промелькнуло в лице Гина, точно рябь пробежала по зеркальной глади воды, и тут же исчезло.
– Ты, должно быть, сильно переживаешь, – заметил он, вновь опускаясь в кресло. – Не стоит, Рукия-чан, я тебе помогу.
Ее тело наливалось приятной тяжестью. Рукия еле слышно спросила:
– Что ты мне дал?
– Конечно, не безвозмездно. Хотя… Там посмотрим.
– Что ты мне дал, Ичимару? – повторила она громче.
– Не беспокойся, это совершенно безвредное снотворное. Мне нужно, чтобы ты отдохнула, ты сама на себя не похожа, и это здорово портит мои планы.
– Я не хочу спать… – пробормотала она. – Я хочу домой.
– Домой? Ты только и делала, что сбегала из дома. Много ли людей пыталось тебя там удержать?
Перед ее глазами плясали разноцветные пятна. Рукия как могла боролась со сном.
– Меньше, чем тех, кто пришел за тобой, верно? Твои обожаемые друзья, ради которых ты так опрометчиво пошла в Лас Ночес на рандеву с прошлым. Твой брат… которому я желаю ночных кошмаров до конца его дней. Где они сейчас, Рукия?
Она попыталась встать, но тотчас рухнула обратно. И вдруг почувствовала, как его рука нежно отводит волосы с ее лица.
– Рукия-чан никогда не бывает до конца откровенной с людьми, которых любит. Но я не отношусь к этому разряду людей. Рукия-чан, не просит о помощи… Но мне не нужно просьб. Придется тебе смириться…
Последние его слова едва дошли до ее сознания. Тихий голос Ичимару растворился в окутавшем ее полумраке.
Этот странный человек… Наверно, сошел с ума от одиночества.
Оставив ее мирно спать, Ичимару вышел на крыльцо и взглянул на темнеющее небо. Он был не в восторге от ситуации. Ему вовсе не улыбалось ей помогать, видит бог, это девчонка заслужила быть наказанной на все свои кармические жизни вперед.
К тому же, есть что-то странное в похищении человека для его же блага. И он рискует, сильно рискует…
Но не хочется видеть ее в таком отчаянии. Не виноват же он в том, что любит ее.
4.
Утро принесло Рукии прилив сил. А когда она вышла из дома и увидела безоблачное небо, ей стало еще лучше. Ситуация была странной, но Рукия не чувствовала себя подавленной. Вчера Ичимару словно расставил фигурки на шахматной доске, за которой она поневоле оказалась. И он даже сделал свой ход, позволив ей на мгновенье прочитать его намерения.
Он хочет помочь ей вернуть способности взамен на заступничество перед Готеем. Немного наивно с его стороны, однако не так лишено здравого смысла как кажется. Будучи любимой сестрой главы клана Кучики Рукия могла спокойно обратиться за помощью к своему брату. Влияние последнего не подвергалось сомнению. И хотя Ичимару был отступником и зачинщиком заговора, с учетом того, что Готей как организация перестал существовать, Гина все равно не могут судить по законам военного времени.
Беда для Ичимару состояла в том, что его ненавидели не за то, что он делал или не сделал, а за сам факт его существования. Пожалуй, в экс-руководстве Готея не осталось ни единого лояльного к нему человека. Включая его собственного лейтенанта, то есть бывшего лейтенанта, и его единственного друга. Бывшего друга.
В любом случае это не повод для переживаний Рукии, она Ичимару ничего не обещала.
– Доброе утро, – негромкий голос прервал ее размышления. Рукия обернулась и увидела, как Гин выходит из-за высокого дерева.
– Мы в Руконгае? – спросила она сухо.
– Хорошие манеры должны прививаться с детства, все больше в этом убеждаюсь.
– Оставь свои убеждения при себе. Мы в Руконгае?
– Это имеет значение? Что бы я тебе ни сказал: Уэко Мундо или Сейрейтей, Руконгай или Генсей, сейчас ты в мире Ичимару Гина, это единственное, что тебя должно волновать.
– Звучит воистину угрожающе, – пробормотала она, вглядываясь за горизонт.
– Тебе, может, это покажется неправдоподобным, но сейчас ты в безопасности больше, чем когда бы то ни было.
Она невольно следила за тем, как край его хаори колышется на ветру. Странно было видеть Ичимару в такой домашней обстановке.
– Рукия-чан больше не хочет бежать?
– А ты меня отпустишь? – мгновенно оживилась она.
– Почему нет… Если назовешь мне хоть одну причину для этого.
– Мне здесь не место.
– Это не причина, – выдохнул он. – Это неизвестно чем подкрепленный вывод.
– Я должна быть рядом с братом!
– Кто тебе это сказал?
– Ты преступник!
– А, мы снова перешли на личности… Впрочем, я все равно не вижу связи.
Рукия шагнула к нему, глядя на его лицо в ярком дневном свете.
– А причина быть здесь у меня есть? – понизив голос, спросила она.
– Разумеется.
– Неужели? И в чем же она, а, Ичимару?
– Она проста и лежит на поверхности. Ты должна быть здесь потому, что я этого хочу.
Ее глаза сузились, как у сердитой кошки.
– Допустим, я не могу на тебя напасть потому, что не знаю, как отсюда выбраться…
– Может потому, что ты все равно не можешь победить? – ввернул он, но она оставила его слова без внимания.
– … но почему ты решил, что чего-то от меня добьешься?
– Я рассчитываю на твое благоразумие, – пожал он плечами. – И не надо на меня смотреть так, словно я собираюсь бросить тебя в колодец. Я отпущу тебя, когда к тебе вернется сила. Не раньше.
– Зачем тебе это надо?!
– Зачем? Даже будучи шинигами ты не могла себя защитить. Страшно представить, что будет теперь. Но я уже насмотрелся душераздирающих сцен на всю жизнь вперед, поэтому и решил вмешаться.
– Знаешь, это смешно, – пробормотала она. – Думаешь, я поверю, что ты хочешь защитить меня? Мне от тебя одного и нужна защита… Тем более, я все равно не буду участвовать в битвах теперь…
– О, еще как будешь, – возразил он уверенно. – Как только жизнь тех невразумительных личностей, которых ты зовешь друзьями, вновь повиснет на волоске, ты возьмешься за меч, даже если у тебя не будет надежды на шикай. А меня в этот момент может не оказаться рядом.
Рукия смотрела на него, не веря своим ушам. Она не понимала, как человек может быть настолько лживым. И главное – зачем ему нужно говорить ей такое, ведь он не мог не понимать, что она ему не верит. Иногда в разговоре с Ичимару хотелось заткнуть уши и затопать ногами, чтобы не слышать абсурда.
Ей и сейчас показалось подавляющим такое его обращение, но она не стала срываться на крик, это все равно бессмысленно.
Да уж, после всего, что ей пришлось пережить, заточение наедине с Ичимару Гином казалось самым тяжелым испытанием. Их борьба, возможно, только начиналась, а Рукия не знала, как себя вести.
И еще неизвестно через что он собирается ее провести.
– Я хочу есть, – сказала она вдруг. Гин улыбнулся ей, точно отвлекаясь от своих мыслей, и Рукия нахмурилась. – Сколько мне придется выслушать остроумных замечаний для того, чтобы ты меня покормил?
– Лишь одно философское: просящего да услышат. Идем.
5.
Рукия смотрела на предложенную ей еду и чувствовала, как в ней пробуждается ирония.
– Ичимару, ты живешь на сухофруктах и консервантах? – спросила она сладким голосом. – Тогда ты точно не протянешь до того момента, когда тебя придут убивать.
– Кто? – Гин улыбнулся, разливая чай.
– За эту честь люди дерутся, – Рукия скептически посмотрела на маленькое блюдце перед собой. – Ты выживаешь на одной хурме?
– Рукия-чан, не жалуйся. Если будешь хорошо себя вести, я свожу тебя в итальянский ресторан, а пока раздели со мной эту скромную трапезу.
Рукия вовсе не хотела жаловаться, но просто не смогла удержаться. С другой стороны, она понимала, что не стоит дразнить Ичимару, пока он проявляет такое великодушное к ней отношение. С позиции тюремщика, конечно.
– Все же лучше, чем Руконгай, – заметила она покладисто и взяла чашку с рисом.
– Не лестное сравнение. Если моя память меня не подводит, там еду приходилось добывать по кусочкам.
– А потом снова делить на кусочки, чтобы хватило всем… – задумчиво отозвалась она.
– Такого не помню.
– Ты меня не удивил.
– Забавно, – пробормотал Ичимару, не обращая внимания на колкость. – Иногда мне казалось, что в Руконгае даже яблоки не растут на деревьях.
– Просто их обрывали раньше, чем ты мог до них добраться.
– Такие же наглые девчонки как ты. Рукия-чан, наверно, провела свою жизнь на деревьях.
– Что-то вроде…
«Молодец, Рукия, – прозвучал довольный голос в ее голове. – И у Ичимару есть слабости, видно он и впрямь заскучал без общества… Ну что же, если эта болтовня поможет усыпить его бдительность…»
Чувствуя свое неоспоримое превосходство, она потянулась к тарелке с орехами и наткнулась на пальцы Ичимару.
– О, прости, – тотчас отдернув руку, пробормотала Рукия.
– Ты такая милая, что у меня на душе неспокойно, – заметил Гин, пододвигая к ней тарелку.
– О чем ты говоришь? – как можно более невинным тоном осведомилась она.
– Как-то ты подозрительно быстро смирилась со своей судьбой.
– Дело не в том.
Рукия со странной решимостью взглянула ему в глаза.
– Если ты и правда хочешь помочь мне… Это было бы замечательно.
Она едва не поперхнулась собственными словами, и в ней взбунтовались все худшие черты характера. То, что Гин смотрел на нее взглядом «вижу-женское-коварство-насквозь», вовсе не помогало.
Рукия тревожно наблюдала, как он подносит к губам пиалу, делает глоток и вновь переводит на нее взгляд. Сдерживая дрожь, она призвала на помощь все свое актерское мастерство, которое когда-то оттачивала в Каракуре.
– Ичимару… Можно спросить?
– Прошу.
– Почему… я?
– Почему ты что? – негромко произнес он. Голос его был мягок, но Рукии показалось, что под нею закачался пол. Кого она вздумала обманывать…
– Почему ты меня сюда привел? – громче спросила она, пытаясь развеять собственную тревогу. – И почему ты хочешь мне помочь?
– Ты сама ответила. Ты здесь потому, что я хочу тебе помочь. Я этого хочу потому, что мне не нравится мысль о твоей смерти.
– Но… почему?
– Потому что я в определенном смысле тобой дорожу.
– Хочешь, чтобы я тебе помогла, – подсказала она ему ненавязчиво и чуть склонила голову, пытаясь вновь поймать его взгляд.
– Ну, если ты это так называешь… – Гин поставил пиалу на стол. Похоже, ее вкрадчивый тон начинал его забавлять.
– Я… могу попробовать, – с воодушевлением проговорила Рукия. – Ты не в таком уж плохом положении. Я могу поговорить с братом.
– Каким образом в нашем разговоре возник твой брат?
– Он сильнее, чем я, его послушают… Когда речь шла об Улькиорре…
– Вспомнил.
Рукия вздрогнула и тут же нахмурилась.
– Извини?
– Этот тон, – Гин хмыкнул. – Ты меня сейчас предлагала спасти от ужасной судьбы, как я понимаю? Вот я и думал, кого ты мне напоминаешь с таким ужасающим выражением сострадания на лице, которое тебе, маленькая лицемерка, совсем не идет.
Ее лицо залила краска гнева, но она попыталась взять себя в руки.
– Ичимару, я не совсем понимаю…
– Иноуэ Орихиме, твоя подруга, да?
– Накама, – оборвала она его. От очаровательного щебетания не осталось и воспоминания.
– Ты говорила точь-в-точь как она. О, Рукия-чан, не бери пример с людей, в которых даже неправильность… какая-то чересчур правильная.
– Не смей говорить о ней плохо! – Рукия вскочила, едва не опрокинув чайный столик. Она пока не успела сообразить, оскорбили ли Орихиме или нет, впрочем, одной насмешки в голосе Гина хватило.
– Прекрасно, прекрасно, теперь ты больше похожа на себя… – кивнул Гин. – Моя Рукия вряд ли предложила бы меня спасти.
– Я вовсе не…
– Не поддаешься на провокации? – подсказал добрый Гин.
– У тебя нет права говорить, как я должна себя вести! – отрезала она запальчиво. – Ты меня совсем не знаешь!
Гин снова взял пиалу в ладони и задумчиво заговорил:
– Ты из Инузури, твою сестру звали Хисана, в детстве ты любила командовать мужчинами, с возрастом эта пагубная привычка не исчезла, ты дружишь с Абараи-куном, была влюблена в лейтенанта Шибу, у тебя самый красивый меч в Обществе Душ, ты любишь рисовать, ты боготворишь брата, ты боишься меня. Ты выбрала одиночество, так как страшишься потерь. Ты эгоист, прикрывающийся альтруизмом. Ты никогда никого не целовала. Не умеешь выбирать, и вкус оставляет желать лучшего. Любишь скрещивать руки на груди, кстати, эту привычку я подхватил у тебя. Характер у тебя достаточно неуравновешенный, поэтому ты стараешься его скрывать. А, ну я еще мог бы сказать о связи с Куросаки-куном, но не хотелось бы использовать этого мальчишку как характеристику твоей личности.
Медленно Рукия села на свое место. Гин спокойно пил чай.
– Не знаю, за какие слова из этого списка ты больше всего заслуживаешь хорошего удара, – пробормотала она.
– А где я промахнулся?
Ответить ей было нечего, и она занялась созерцанием чая в своей пиале. Гин ее слегка огорошил переходом от иронии к абсолютно серьезному тону. И хуже всего то, что он без запинки выдал все то, что другие не смогли бы рассказать о ней и за час.
– Кстати, твоя подруга преподнесла сюрприз всем нам, – насмешливо заметил Гин. – Как же ты ее не отлучила от своего общества за столь чудовищную любовную связь?
– Я тебя предупреждаю, Ичимару, – сквозь зубы произнесла Рукия. – Обо мне говори что угодно, о ней и заикаться не смей. Она стоит десяти таких как ты.
– До чего же удручающая, неправдоподобная привязанность, – отметил Гин. – Когда я слышу подобное от людей, мне кажется, что они хотят самих себя убедить в своих светлых бескорыстных чувствах. Особенно, если это две дамы на сердце одного короля…
В ее глазах мелькнула тень недоумения, и Гин фыркнул.
– Она тебя ревновала, ты этого не знала? И к Куросаки Ичиго, вашим отношениям с ним, и к той дружбе, которая могла бы быть между нею и тобой… Ведь из-за этой ревности бедная девочка не могла тебе открыться до конца, а ты, моя дорогая, так непроницательна… Впрочем, ладно. Надеюсь, не будет проблем с обсуждением Улькиорры?
– Он хороший человек, – произнесла Рукия без запинки. – И можешь даже не пытаться убеждать меня в обратном.
Она помнила, как он спас Орихиме в последней битве, и этого хватило, чтобы она поверила ему. Позже она с Иноуэ просила Бьякую о помощи, и Рукии казалось, что ничего более правильного, чем заступничество за арранкара, она еще не делала в своей жизни.
– А что? – голос Гина оторвал ее от воспоминаний. – Боишься, что твоя слепая преданность подруге и ее вспыхнувшей страсти поколеблется от слов жалкого меня? Боишься того, что его любовь к ней перестанет казаться такой искренней?
– Улькиорра ее полюбил за то, что она стала его светом, – суровый голос Рукии убил романтику, заложенную в фразе, на корню. – Он сам так говорил.
– Я сейчас заплачу. Дал бы обет суточного молчания за возможность присутствовать, когда он говорил такую ерунду.
Рукия удивленно на него посмотрела.
– О чем ты?
– Улькиорра всегда любил окрашивать фразы чем-то ярко драматичным, – фыркнул Гин. – Эта девушка задела его не потому, что стала его светом, а потому что открыла глаза. Разные вещи.
– Не понимаю…
– Чего же тут непонятного? Мир и люди вокруг тебя – это то, что объективно существует. Думаешь, солнца не было до того, как Улькиорра его разглядел? Не мир поменялся, а призма его восприятия.
– Думаешь, сначала он полюбил ее и потом иначе взглянул на жизнь?
– Вот именно. Он не из тех людей, которые проникаются светлыми идеями и впоследствии влюбляются в их проповедника.
– И… – медленно проговорила Рукия.
– И любить можно кого угодно.
Это немножко подрывало ее жизненные устои. Рукия мысленно подивилась тому, куда зашла их беседа. Она чувствовала, что категорически не согласна с Ичимару, но не могла придумать, в чем именно.
– Мне нравится, как сейчас выглядят твои волосы, – сказал вдруг Гин.
– Это… – Рукия невольно поднесла руку к блестящим прядям, спускающимся ниже плеч, и тут же сердито отмахнулась. – Это не очень-то удобно… С короткими было лучше. Не представляю, как женщины каждый день справляются с длинными волосами.
– Мне кажется, оно того стоит. Ты красива.
Она проигнорировала комплимент и пробормотала:
– Может, мне собирать волосы, как делает лейтенант Исе.
Трудно было поверить, что они заговорили о прическе, с другой стороны, ситуация в целом была абсурдной.
– Может, как у капитана Уноханы? – Гин тонко улыбнулся. – Во времена Академии она носила стандартную косу, однако как-то раз один глупый студент дернул ее за косичку потехи ради. Студента, конечно, потом откачали, но наша капитан Унохана, будучи образцом милосердия стала носить косичку спереди, чтобы другие шутники не пали жертвой ее ясных глаз и реяцу. Не то, чтобы это требовалось…
– Неправда! – воскликнула Рукия в ужасе.
– Секретная информация, Рукия-чан. Тебе ведь можно доверять?
– Откуда ты знаешь?
– От капитана Киораку, – пожал плечами Гин.
– Тогда это точно не секрет, – убежденно проговорила Рукия.
– Не будь такой нехорошей.
– Не верю, что капитан Унохана могла напасть на студента.
– При том, что ты сама несдержанна сверх меры?
– Но капитан Унохана!..
– Так и она когда-то была молода. Еще студенткой она обставляла главнокомандующего в кендо. И в Академии была просто грозой других студентов. Намного позже она стала такой спокойной и невозмутимой. Кстати, твой уважаемый брат тоже не всегда был ледяным изваянием. Но истории о нем я лучше приберегу на другой раз.
– Что ты можешь знать о моем брате? – с чопорным видом бросила она и тут же испугалась, что он сейчас выдаст еще и подробный список фактов о Бьякуе.
– Например, то, что он иногда становится досадной помехой.
Она ничего не ответила, хотя было видно, как она сердита.
– Рукия-чан, я хочу взглянуть на тебя в деле, – проговорил Гин поднимаясь. Он улыбнулся, глядя на ее макушку. – Можешь отомстить мне за все насмешки над великим благородным родом Кучики.
Название: Связанные
Фандом: Bleach
Дисклеймер: отказываюсь от прав на вселенную и персонажей. Стихи, представленные в тексте, принадлежат разным авторам
Предупреждение: OOC, AU.
Рейтинг: R
Пейринг: Гин/Рукия
читать дальше
Связанные
Ты говоришь, что нет любви во мне.
Но разве я, ведя войну с тобою,
Не на твоей воюю стороне
И не сдаю оружия без боя?
У. Шекспир
Но разве я, ведя войну с тобою,
Не на твоей воюю стороне
И не сдаю оружия без боя?
У. Шекспир
…И вот она здесь.
Фальшивое солнце выкрасило пески Уэко Мундо в кроваво-розовый цвет. Столько времени прошло с конца войны, а создающая свет иллюзия Айзена, так и не рассеялась, точно заклинило что-то в устройстве купола Лас Ночес. Странные метаморфозы произошли с этим миром, он стал безжизненным, даже больше, чем прежде.
И сам Лас Ночес сейчас напоминал замок с привидениями, а, впрочем, даже призраков здесь не было.
Потрясение трех миров изменило течение духовной силы. Все стало иначе, и было ли возможно возвращение к старым порядкам никто не мог сказать с уверенностью.
Изменилось все.
Рукия не выпускала рукояти Соде но Шираюки, но кажется, осторожность была напрасной. Неприятное чувство, что здесь она абсолютно одна, не покидало. Опять разочарование…
Значит вот, что чувствуешь, когда гонишься за призраками. Особенно если они не хотят, чтобы ты их догнала.
Убегать ты умеешь лучше всего.
Испытывая досаду, она оглядела разрушенные башни, которые не так давно мечтала никогда больше не видеть. Словно тысячи лет прошли с тех битв. А для нее действительно минула вечность. В какой-то момент она перестала себя узнавать, и все из-за кого?..
Осторожнее, Рукия-чан. Мое сердце – сомнительный подарок, а твое никогда не могло выдержать моих игр.
Что же это такое… Иногда казалось, что он так близко, стоит лишь повернуться – и увидишь его снова. Минуты, проведенные рядом с ним, врезались в ее память.
Догонять человека, от которого прежде она всегда убегала… У судьбы какое-то нездоровое чувство юмора.
Но что она ни отдала бы за то, чтобы увидеть его снова.
Человека, который уничтожил ее.
Человека, который ее спас.
1.
Самые страшные люди – мазохисты с манией величия.
Ичимару Гин
Ичимару Гин
Растущий на пологом холме ковыль мерно колыхался от слабых порывов ветра. В этих местах земля почти высохла, однако и на пустыре есть жизнь, и суровая красота этого места была очевидной в лучах золотистого солнца.
Рукии не удавалось этого понять, ей казалось, что скоро последние клочки травы тоже обратятся в пыль, и все вокруг приобретет по-настоящему унылый вид.
Осознание того, что и Общество Душ подвержено влиянию времени, всегда приводило ее в легкое смущение. Неужели однажды и этот мир выцветет, высохнет и разлетится прахом? Недавние события показали, что нет ничего непоколебимого.
Система, служившая опорой шинигами тысячи лет, рухнула, отряды понесли невосполнимый урон. И теперь Сейрейтей стал тайной за семью замками, туда невозможно было попасть. Бывшие капитаны не без оснований полагали, что вести о шатком положении центра породят массовые волнения среди руконгайцев.
Каракура тоже значительно пострадала, как ни пытались шинигами ее защитить. А взрыв энергии в последней битве вызвал скачок в эволюции духовных частиц всех измерений. Рукия не сомневалась в том, что пошатнулось состояние даже Дворца, и все-таки хуже всего пришлось Обществу Душ.
«Мир устроен так, что его может разрушить один-единственный человек. А для спасения его одного человека недостаточно…»
Тряхнув головой, словно пытаясь прогнать непривычные мысли, Рукия сцепила руки в замок и опустила подбородок на колени. В последнее время она часто думала о странных вещах, и порой ей даже хотелось закрыться от собственных мыслей.
Война была окончена. Цену победы не обсуждали. И хотя Рукии хотелось думать, что она принесла жертву ради спасения Сейрейтея, в глубине души она признавала, что пошла на поводу у собственного безрассудства, а вовсе не действовала разумно.
В последней битве она лишилась своих сил. Их словно стерли в одно мгновенье, это трудно было даже сравнить с тем злополучным гигаем Урахары. Всему виной был релиз Хогьеку, впрочем, это уже не было важным.
Рукия ждала: время и духовная среда должны были вернуть ее реяцу на прежний уровень. Но этого не происходило. Ей не смогла помочь даже Орихиме.
Прежде Рукия сильно не задумывалась о том, как важна для нее сила шинигами. Теперь же она чувствовала себя так, словно от нее осталась только половина.
Ведь это была ее сила, ее связь с занпакто, ее сущность! Лишиться всего этого было так больно!
Ей хотелось убежать от проницательного взгляда Бьякуи. Рано или поздно брат задаст ей вопрос, на который придется ответить правду. Сейчас у него другие заботы, нужно восстанавливать Сейрейтей, и у нее есть немного времени…
Теперь она все чаще уходила в Руконгай, чтобы побыть в одиночестве и подумать о том, как все вернуть. Ей казалось, что лишь самостоятельно она справится. Но дни шли, и ничего не менялось, и Рукия все сильнее погружалась в отчаяние.
Сегодня она сидела на излюбленном холме: в любимой темно-синей юкате; меч лежал на траве, довольно далеко, и Рукия ловила себя на мысли, что сейчас она совсем непохожа на шинигами.
С кем ей поговорить? В Сейрейтее никто не столкнулся с подобным.
Урахара? Нет. Ичиго прав: он из тех людей, которые приходят на помощь друзьям, не дожидаясь их просьб. Если бы он знал, что делать, он бы давно сказал.
Исида? Он прошел через такое, но для него помощь пришла извне.
Ичиго?
На секунду в ее памяти промелькнуло лицо друга. Ичиго столько пережил…
«Я не могу повесить это на друзей… Пусть не думают, что мне плохо. Сейчас мы все заслужили передышку. Особенно он…»
Ситуация вовсе не критичная – пострадать может только она одна. Как только улягутся страсти, она обратится за помощью к…
Рукия еле слышно вздохнула. К кому? Все это тщетные надежды.
День уже перевалил на вторую половину, и от щедрого солнца воздух был необычайно теплым. Рукия прилегла на нагретую землю и стала смотреть в яркое голубое небо. Она глушила тревогу в себе как могла, и лишь ночью страх становился пронзительным, настолько ощутимым, что она едва сдерживала себя от порыва вскочить с футона и броситься в комнату Бьякуи. Но нет, это невозможно, только не брат. Она и так доставила ему слишком много проблем. Стыдно так бояться того всего лишь, что она лишилась способностей, когда другие рисковали жизнью.
Девушка сделала глубокий вдох и вдруг ощутила, что к запаху земли и травы примешался сладкий едва уловимый аромат. Если бы она не знала так хорошо это место, могла бы подумать, что здесь неподалеку растут цветы.
Внезапно эта мысль показалась ей неважной. Ею овладела приятная дремота, и Рукия прикрыла глаза, наслаждаясь лучами солнца на лице. А ветер пел свою колыбельную, и Рукия улыбнулась, невольно вспомнив отрывки детских песен, которые она не могла выучить целиком, ведь некому было ее учить. На какой-то момент ей даже показалось, что она слышит отголоски разговоров с друзьями, с которыми она провела детство. Она уже была в полузабытьи, когда шелест ветра перекрыл вкрадчивый голос, прозвучавший совсем рядом:
– Так просто, что совсем неинтересно…
Рукия так давно не слышала этот голос, что с трудом его узнала. Но даже смутная тревога не помогла ей проснуться.
Сознание возвращалось вместе с пульсирующей болью в висках. Стискивая зубы от неприятного ощущения, Рукия с трудом открыла глаза. Она лежала на широкой кровати в незнакомой комнате. В полумраке ей удалось разглядеть светлые стены и потолок. Чей это дом?
Рукия села на кровати, тревожно озираясь. Кто-то из руконгайцев нашел ее и принес сюда. Не может быть. Где она оказалась? И почему спала так крепко?
Ругая себя за беспечность, она вскочила и бросилась к выходу. Неприятностей ей не хватало. Но не успела Рукия коснуться седзи, как они плавно отъехали в сторону, впуская в комнату вечерний свет и высокого человека в белом хаори. Сощурившись на секунду, Рукия отступила, едва дыша. Если глаза не обманывали ее, и она видит того, кого видит, ситуация ужасна настолько, насколько это вообще возможно.
– Уходишь? – раздался насмешливый голос.
Ичимару Гин задвинул седзи, и в комнате вновь воцарился полумрак.
Сердце Рукии бешено колотилось, и лишь теперь она вспомнила, что на грани яви и сна ей почудилось, что рядом Ичимару.
Выходит, это была не иллюзия… Это очень плохо.
– Ты… – выдохнула она.
Гин был в белом, и это так ярко ей напомнило об арранкарах и войне, что возмущение попросту затопило ее. Из всех предателей, виновных в произошедшем, этот больше всего заслуживал наказания!
– Как ты меня нашел? – спросила она резко.
– Я никогда тебя не терял, – отозвался он и вдруг сделал скорбное лицо. – Рукия-чан… Мне тебя так жалко. Каково это вновь чувствовать себя бессильной? Как возвращение старого кошмара, да?
«Он знает».
Страх леденил ее кровь. Отчаянное положение – Ичимару ведь не станет ее щадить. И ей даже нечего ему противопоставить. Как и всегда, впрочем…
– Ты была такая грустная там на холме. Я много раз видел, как ты приходишь туда, но решил, что раз тебе нравится страдать в одиночку, не стоит скрашивать твое исполненное жалости к себе времяпрепровождение моим обществом.
Звучание его голоса еще не растворилось в тишине, когда окаменевшая Рукия прошептала:
– Ты там был не впервые?
– Именно.
– То есть… Ты, что, следил за мной?
– И ты даже ни разу не почувствовала. Ты действительно полностью лишилась своих сил.
«Он был так близко к Сейрейтею… Неужели совсем ничего не боится?»
– Недавно я заходил в лабораторию многоуважаемого капитана двенадцатого отряда и нашел там любопытную вещицу, – продолжал Гин дружелюбным тоном.
«Он был не просто близок, он был в самом Сейрейтее! Вот ублюдок!»
– Хочешь взглянуть? – Ичимару улыбнулся, наслаждаясь выражением негодования на ее лице. Из его рукава выскользнула маленькая красная коробочка в форме сердечка, и губы Рукии поневоле искривились.
– Можешь себе представить капитана Куроцучи за разработкой препаратов для любовных встреч?
– Что это такое? – не сдерживая отвращения, воскликнула она.
– Нет-нет, не афродизиак, – покачал головой Ичимару. – Усыпляющий наркотик. Не думал, что капитан двенадцатого отряда доведен до такой степени отчаяния.
В голове Рукии со стремительной быстротой проносились мысли, и когда девушка соединила все с помощью великой силы логики, озарение наконец ее настигло.
– Ты меня усыпил! – обвиняюще закричала она. Гин наклонил голову с таким видом, точно она вручила ему приз за первое место.
– Верно.
– Зачем? Что тебе нужно? У тебя ничего не выйдет, Ичимару!
– Ты еще не знаешь, что мне нужно, и уже говоришь, что ничего не выйдет?
Он откровенно над ней насмехался, но в этом не было ничего нового. Это она сможет пережить. Оказаться в лапах Ичимару так ужасно вовсе не потому, что он любитель бить по чужому самолюбию.
Рукия смутно догадывалась, что крики ей ничего не принесут. Оружия у нее нет. Но это не делает ситуацию безнадежной. Она научилась драться задолго до того, как вошла в Готей. Нужно просто застать Ичимару врасплох.
– Это твое.
Гин распахнул белое хаори и достал из-за пояса ее меч. Рукия не поверила своим глазам, когда он протянул ей катану. Похоже, он ее ни во что не ставит. Но едва рукоять Соде но Шираюки коснулась ее ладони, к девушке сразу вернулись и самомнение, и гордость Кучики.
– Тебе конец, Ичимару, – заявила она, извлекая меч.
– Как драматично. В духе твоего героического друга.
Рукия знала, что не стоит слушать Ичимару. Прежде она часто взвешивала каждое его слово, пытаясь разгадать коварного лиса, и даже верила ему, но не теперь. Пусть чертов предатель горит в аду, а уж билет в те края она ему обеспечит. Сдвинув брови, не выпуская Ичимару из виду ни на секунду, Рукия шагнула вперед.
– Сделаешь еще шаг ко мне навстречу, я решу, что ты в меня влюблена.
Ей в лицо бросилась краска, Рукия мгновенно остановилась, позабыв, что слова жалкого Ичимару ничего не значат. Гин негромко рассмеялся.
– Впрочем, неважно, ты можешь подойти ближе, вот только это не даст тебе никакого преимущества. Рукия-чан, как это глупо с твоей стороны, все равно что бить руками в глухую стену. Но о чем это я, ты ведь всегда любила такие поступки.
Лезвие рассекло воздух. Гин стоял на месте, не шелохнувшись даже, точно острие клинка не просвистело сейчас рядом с его головой. Потрясенная Рукия остановилась, и Ичимару вопросительно поднял бровь.
– Это была атака? Прости, если бы я понял, уклонился бы хотя бы для вида. У тебя и так проблемы с самооценкой. Но скажи, Рукия-чан... Твои навыки в фехтовании канули в Лету вместе с реяцу?
– Черт бы тебя взял! – не сдержалась она.
– Черт меня уже взял и отдал, а сам сбежал не попрощавшись. Будь умной девочкой, прими обстоятельства, в которых ты оказалась.
– Ни за что! – отрезала Рукия. – Я так просто не сдамся.
Ей стало спокойнее от того, что она заявила о своей позиции вслух, но Гин почему-то не впечатлился.
– Ну что же, тогда начнем соревноваться в упрямстве?
Он улыбнулся ей и, не задерживаясь, чтобы услышать ее ответ, вышел из дома. Рукия понять не могла, что это значит. Он вернул ей меч и даже не стал ее запирать. Решительно, он идиот. Думает, что она будет тут сидеть и ждать его? Пусть найдет другую дурочку…
2.
Глуп тот учитель, который передает все знания своему ученику.
Айзен Соске
Айзен Соске
Рукия выбежала на улицу и, тревожно оглядевшись, обнаружила, что Ичимару нигде не видно. Вот и славно: сейчас она направится прямиком в Сейрейтей, а оттуда вернется сюда с ударными силами Готея…
Воодушевленная самой идеей об уничтожении заклятого врага Рукия игнорировала и голос разума, и смутную тревогу, подбирающуюся к сердцу.
А ведь в глубине души она прекрасно понимала, что, что бы она там ни говорила, Ичимару не идиот. Кто угодно, но только не идиот. Но она подумает об этом чуть позже, а пока нужно бежать.
Закатное небо радовало глаз синими и багровыми переливами. Рукии казалось, что кроме неба и видно ничего не было. Странное место, даже поручиться нельзя за то, что это Общество Душ. Рукия взобралась на высокий поросший зеленым мхом холм и взглянула вниз. Сердце ее оборвалось: перед ее глазами было печальное зрелище – глубокий обрыв, которому не видно дна. Рукия приблизилась к самому краю пропасти, чувствуя невероятное отчаяние.
Это смешно. Она никогда не боялась высоты. Черт побери, она любила высоту! Но сейчас она смотрит в бездну, которая отделяет ее от остального мира, и не может шагнуть вперед.
Сбежать отсюда? С ее губ слетел истерический смешок. О, когда-то она ходила чуть ли не по небу, но теперь! Она сорвется вниз и ничего не сможет сделать. Особенно, если ее худшие опасения верны, и это не просто бездна, но и кеккай…
– Ты можешь отойти от края? – зазвучала спокойная речь за ее спиной. – Понятно, что смерть найдет нас всех, но зачем же мчаться ей навстречу.
Рукия стиснула зубы. Ей даже не хотелось поворачиваться. Но сбежать от ненавистного голоса это не помогало.
– Экскурсия удалась? Жаль, что она оказалась короткой, но смею тебя убедить: прекрасная пропасть окружает все это место, так что оставь свои героические мысли о побеге.
Ее руки сжимались в кулаки. Если бы только ей хватило смелости развернуться и ударить его…
– Кстати, превосходное место для того, чтобы скрыться от чужих глаз. Знаешь, как в стихотворении:
Его древний замок рвом окружен,
Крепкие стены из гладких камней.
Башня с дозорной вышкой над ней,
Щели бойниц, парапеты, зубцы,
И всюду готовые к битве бойцы.
Конечно, мой дом не совсем замок, и у тебя всего один боец, но ведь и ты, моя дорогая, не настоящая принцесса…
Рукия, дрожала от негодования. Гин не делал и шага к ней навстречу, он просто разглагольствовал о какой-то ерунде.
– О чем ты бормочешь? – спросила она резко.
– Недавно в Генсее узнал о принципах общения с потенциальными самоубийцами в критических ситуациях. Их надо отвлекать беседой. Вот я и пытаюсь тебя…
– Я не самоубийца! – взорвалась она.
– Ты стоишь на самом краю пропасти, прости мои сомнения…
– Я ненавижу тебя, Ичимару, – выдохнула она.
Он неспешно приблизился, она почувствовала это и повернула к нему лицо.
– Не подходи ко мне…
– Я однажды слышал историю о девушке, которая превратилась в лавр, чтобы сбежать от преследования… – его улыбка стала зловещей. – Это был творческий подход, но броситься в ров? Рукия-чан… Как глупо.
– Я не собираюсь бросаться, просто не подходи!
Рукия лгала. Если он сделает еще хотя бы шаг навстречу, она поневоле отшатнется. Это будет на уровне инстинкта, самого необъяснимого инстинкта – вечного страха перед Ичимару. Ведь она куда меньше боялась смерти.
Ичимару вдруг остановился, так резко, что она вздрогнула всем телом. Из-под ее ног выскальзывали мелкие камешки и падали вниз. Рукия боялась оглянуться и посмотреть, как они летят.
– Рукия-чан.
Один его взгляд станет причиной того, что она сорвется в пропасть. Но зажмуриться ей не позволяла гордость.
– Я думал, что дал тебе понять это в прошлом, – Гин улыбнулся. – Пока я этого не захочу, ты не умрешь.
Он оказался почти вплотную к ней, и у нее словно землю выдернули из-под ног. На мгновенье Рукия ощутила пустоту под ногами и цепкую хватку Ичимару на плечах. Сорвутся вместе…
Она не успела даже вскрикнуть. Ичимару без особых усилий рванул ее на себя, и Рукия упала в его объятья, чувствуя, как от нервного напряжения подкашиваются ноги.
– Убегать ты умеешь лучше всего, – прошептал Гин. – Но не надо меня расстраивать, я становлюсь жестоким, когда теряю терпение…
Рукия резко отстранилась, высвобождаясь, и Ичимару хмыкнул.
– Ты можешь хотя бы выслушать?
Призвав на помощь все свое самообладание, она кивнула.
– Да.
3.
Судить человека нужно не по его поступкам, а по тому, что скрыто за его поступками.
Ичимару Гин
Ичимару Гин
– Скажи мне честно. Ты хочешь надавить на моего брата?
Гин поднял голову, вглядываясь в ее лицо. Рукия сидела на диване, сжавшись в комок. Она все еще была бледной, но казалась почти покорной, хотя трудно было судить о чем-то по замкнутому выражению ее лица.
– Шантажировать его? – протянул Гин. – Нет… Это разве имеет смысл? Не он ли отправил тебя на казнь?
Ее глаза потемнели, то ли от гнева, то ли от боли.
– Он спас мне жизнь, не забыл?
– Помню, – без тени смущения отозвался он. – В любом случае, – нет. То, что ты здесь, не имеет никакого отношения к капитану шестого отряда.
Рукия смотрела недоверчиво, и Гин одарив ее пристальным взглядом медленно добавил:
– Забота о тебе капитана Кучики кажется такой милой. Компенсация за годы пренебрежения? Я чувствую себя немного глупо, такое ощущение, что Шинсо напомнила твоему брату о его сердце, когда чуть его не проткнула…
Ее лицо исказилось от ненависти.
– Да как ты сме…
– О, да брось, – оборвал он ее. – Неужели в тебе не проснулась ни капля радости, когда твой возлюбленный брат так пафосно закрыл тебя от меня? Я боялся, что ты захлебнешься восторгом и обожанием, ведь он наконец-то снизошел до своей сестренки. Пожалуй, тебе стоит больше ценить мое вмешательство в твою жизнь, или благодарность табуирована в клане Кучики?
– Мне не за что тебя благодарить! – Рукия сцепила руки и отвела взгляд, как будто ее убивало смотреть на него. – Ты мерзавец, предатель и убийца!
Гин покачал головой.
– Не понимаю. Пусть я мерзавец. Предатель. Убийца и зачинщик всяческих безобразий. От этого я разве перестал быть идеальным созданием? И уж тем более, почему я становлюсь человеком недостойным благодарности?
Рукия хмуро подумала, что ее ждет не только плен, но и бесконечные моральные пытки. Ни один нормальный человек не выдержит долго рядом с этой змеей.
Когда они возвратились на возвышение, она смогла разглядеть лучше дом Ичимару – достаточно большой, один-единственный дом на равнине, окруженный редкими сливовыми деревьями и яблонями. Не так далеко серебрился пруд, на берегу которого росла плакучая ива.
Что это за место – непонятно, но Рукия была убеждена, что они не покинули Руконгай.
Поразмыслив, она решила до поры до времени не злить Ичимару, и искать способ тихо улизнуть. Надо признать, что Гин пока был в благодушном настроении, если к нему вообще можно отнести такие слова. По крайней мере, он не играл ее разумом и не рубил людей направо и налево с маниакальным блеском в глазах.
Она не сомневалась в том, что Ичимару ее похитил, чтобы начать переговоры с Готеем. Вот только сути этой игры она не понимала. Сейрейтей не простит его, даже если на кону будет жизнь Кучики Рукии.
Гин встал с кресла и ушел в другую комнату. Когда он вернулся, в его руках был сосуд с дымящимся напитком.
– Выпей это, пожалуйста. Ты мне призрака напоминаешь.
Рукия послушно взяла горячий бокал и поднесла его к своим губам. Она почувствовала сильный аромат трав.
Сомнение отразилось в ее глазах, и Гин улыбнулся.
– Не яд. Не наркотик. Пей, не бойся, я бы нашел лучший способ тебя убить. Или подчинить.
Она пригубила бокал потому, что в глубине души признавала правоту его слов. Странный напиток оказался приятным на вкус и очень мягким. Рукия осушила бокал и даже не заметила. Тепло мгновенно разлилось в крови, и девушке казалось, что она освобождается от тяжести, которую носила на сердце последние несколько месяцев.
– Я знаю, что с тобой произошло.
Она послала ему вопросительный взгляд, но не промолвила ни слова.
– Зачем ты вообще вмешалась в эту битву? Ты решила, что сможешь победить капитана Айзена?
– Там был Ичиго, – отозвалась она искренне.
Что-то промелькнуло в лице Гина, точно рябь пробежала по зеркальной глади воды, и тут же исчезло.
– Ты, должно быть, сильно переживаешь, – заметил он, вновь опускаясь в кресло. – Не стоит, Рукия-чан, я тебе помогу.
Ее тело наливалось приятной тяжестью. Рукия еле слышно спросила:
– Что ты мне дал?
– Конечно, не безвозмездно. Хотя… Там посмотрим.
– Что ты мне дал, Ичимару? – повторила она громче.
– Не беспокойся, это совершенно безвредное снотворное. Мне нужно, чтобы ты отдохнула, ты сама на себя не похожа, и это здорово портит мои планы.
– Я не хочу спать… – пробормотала она. – Я хочу домой.
– Домой? Ты только и делала, что сбегала из дома. Много ли людей пыталось тебя там удержать?
Перед ее глазами плясали разноцветные пятна. Рукия как могла боролась со сном.
– Меньше, чем тех, кто пришел за тобой, верно? Твои обожаемые друзья, ради которых ты так опрометчиво пошла в Лас Ночес на рандеву с прошлым. Твой брат… которому я желаю ночных кошмаров до конца его дней. Где они сейчас, Рукия?
Она попыталась встать, но тотчас рухнула обратно. И вдруг почувствовала, как его рука нежно отводит волосы с ее лица.
– Рукия-чан никогда не бывает до конца откровенной с людьми, которых любит. Но я не отношусь к этому разряду людей. Рукия-чан, не просит о помощи… Но мне не нужно просьб. Придется тебе смириться…
Последние его слова едва дошли до ее сознания. Тихий голос Ичимару растворился в окутавшем ее полумраке.
Этот странный человек… Наверно, сошел с ума от одиночества.
Оставив ее мирно спать, Ичимару вышел на крыльцо и взглянул на темнеющее небо. Он был не в восторге от ситуации. Ему вовсе не улыбалось ей помогать, видит бог, это девчонка заслужила быть наказанной на все свои кармические жизни вперед.
К тому же, есть что-то странное в похищении человека для его же блага. И он рискует, сильно рискует…
Но не хочется видеть ее в таком отчаянии. Не виноват же он в том, что любит ее.
4.
Некоторые люди скорее смирятся с существованием тысячи абсурдных миров, чем признают, что для них нет места в их собственном.
Айзен Соске
Айзен Соске
Утро принесло Рукии прилив сил. А когда она вышла из дома и увидела безоблачное небо, ей стало еще лучше. Ситуация была странной, но Рукия не чувствовала себя подавленной. Вчера Ичимару словно расставил фигурки на шахматной доске, за которой она поневоле оказалась. И он даже сделал свой ход, позволив ей на мгновенье прочитать его намерения.
Он хочет помочь ей вернуть способности взамен на заступничество перед Готеем. Немного наивно с его стороны, однако не так лишено здравого смысла как кажется. Будучи любимой сестрой главы клана Кучики Рукия могла спокойно обратиться за помощью к своему брату. Влияние последнего не подвергалось сомнению. И хотя Ичимару был отступником и зачинщиком заговора, с учетом того, что Готей как организация перестал существовать, Гина все равно не могут судить по законам военного времени.
Беда для Ичимару состояла в том, что его ненавидели не за то, что он делал или не сделал, а за сам факт его существования. Пожалуй, в экс-руководстве Готея не осталось ни единого лояльного к нему человека. Включая его собственного лейтенанта, то есть бывшего лейтенанта, и его единственного друга. Бывшего друга.
В любом случае это не повод для переживаний Рукии, она Ичимару ничего не обещала.
– Доброе утро, – негромкий голос прервал ее размышления. Рукия обернулась и увидела, как Гин выходит из-за высокого дерева.
– Мы в Руконгае? – спросила она сухо.
– Хорошие манеры должны прививаться с детства, все больше в этом убеждаюсь.
– Оставь свои убеждения при себе. Мы в Руконгае?
– Это имеет значение? Что бы я тебе ни сказал: Уэко Мундо или Сейрейтей, Руконгай или Генсей, сейчас ты в мире Ичимару Гина, это единственное, что тебя должно волновать.
– Звучит воистину угрожающе, – пробормотала она, вглядываясь за горизонт.
– Тебе, может, это покажется неправдоподобным, но сейчас ты в безопасности больше, чем когда бы то ни было.
Она невольно следила за тем, как край его хаори колышется на ветру. Странно было видеть Ичимару в такой домашней обстановке.
– Рукия-чан больше не хочет бежать?
– А ты меня отпустишь? – мгновенно оживилась она.
– Почему нет… Если назовешь мне хоть одну причину для этого.
– Мне здесь не место.
– Это не причина, – выдохнул он. – Это неизвестно чем подкрепленный вывод.
– Я должна быть рядом с братом!
– Кто тебе это сказал?
– Ты преступник!
– А, мы снова перешли на личности… Впрочем, я все равно не вижу связи.
Рукия шагнула к нему, глядя на его лицо в ярком дневном свете.
– А причина быть здесь у меня есть? – понизив голос, спросила она.
– Разумеется.
– Неужели? И в чем же она, а, Ичимару?
– Она проста и лежит на поверхности. Ты должна быть здесь потому, что я этого хочу.
Ее глаза сузились, как у сердитой кошки.
– Допустим, я не могу на тебя напасть потому, что не знаю, как отсюда выбраться…
– Может потому, что ты все равно не можешь победить? – ввернул он, но она оставила его слова без внимания.
– … но почему ты решил, что чего-то от меня добьешься?
– Я рассчитываю на твое благоразумие, – пожал он плечами. – И не надо на меня смотреть так, словно я собираюсь бросить тебя в колодец. Я отпущу тебя, когда к тебе вернется сила. Не раньше.
– Зачем тебе это надо?!
– Зачем? Даже будучи шинигами ты не могла себя защитить. Страшно представить, что будет теперь. Но я уже насмотрелся душераздирающих сцен на всю жизнь вперед, поэтому и решил вмешаться.
– Знаешь, это смешно, – пробормотала она. – Думаешь, я поверю, что ты хочешь защитить меня? Мне от тебя одного и нужна защита… Тем более, я все равно не буду участвовать в битвах теперь…
– О, еще как будешь, – возразил он уверенно. – Как только жизнь тех невразумительных личностей, которых ты зовешь друзьями, вновь повиснет на волоске, ты возьмешься за меч, даже если у тебя не будет надежды на шикай. А меня в этот момент может не оказаться рядом.
Рукия смотрела на него, не веря своим ушам. Она не понимала, как человек может быть настолько лживым. И главное – зачем ему нужно говорить ей такое, ведь он не мог не понимать, что она ему не верит. Иногда в разговоре с Ичимару хотелось заткнуть уши и затопать ногами, чтобы не слышать абсурда.
Ей и сейчас показалось подавляющим такое его обращение, но она не стала срываться на крик, это все равно бессмысленно.
Да уж, после всего, что ей пришлось пережить, заточение наедине с Ичимару Гином казалось самым тяжелым испытанием. Их борьба, возможно, только начиналась, а Рукия не знала, как себя вести.
И еще неизвестно через что он собирается ее провести.
– Я хочу есть, – сказала она вдруг. Гин улыбнулся ей, точно отвлекаясь от своих мыслей, и Рукия нахмурилась. – Сколько мне придется выслушать остроумных замечаний для того, чтобы ты меня покормил?
– Лишь одно философское: просящего да услышат. Идем.
5.
Нет, капитан, очаровывать мужчин – это вовсе не все, что я умею! Но благодаря
этому умению мне больше ничего и не нужно уметь!
Мацумото Рангику
этому умению мне больше ничего и не нужно уметь!
Мацумото Рангику
Рукия смотрела на предложенную ей еду и чувствовала, как в ней пробуждается ирония.
– Ичимару, ты живешь на сухофруктах и консервантах? – спросила она сладким голосом. – Тогда ты точно не протянешь до того момента, когда тебя придут убивать.
– Кто? – Гин улыбнулся, разливая чай.
– За эту честь люди дерутся, – Рукия скептически посмотрела на маленькое блюдце перед собой. – Ты выживаешь на одной хурме?
– Рукия-чан, не жалуйся. Если будешь хорошо себя вести, я свожу тебя в итальянский ресторан, а пока раздели со мной эту скромную трапезу.
Рукия вовсе не хотела жаловаться, но просто не смогла удержаться. С другой стороны, она понимала, что не стоит дразнить Ичимару, пока он проявляет такое великодушное к ней отношение. С позиции тюремщика, конечно.
– Все же лучше, чем Руконгай, – заметила она покладисто и взяла чашку с рисом.
– Не лестное сравнение. Если моя память меня не подводит, там еду приходилось добывать по кусочкам.
– А потом снова делить на кусочки, чтобы хватило всем… – задумчиво отозвалась она.
– Такого не помню.
– Ты меня не удивил.
– Забавно, – пробормотал Ичимару, не обращая внимания на колкость. – Иногда мне казалось, что в Руконгае даже яблоки не растут на деревьях.
– Просто их обрывали раньше, чем ты мог до них добраться.
– Такие же наглые девчонки как ты. Рукия-чан, наверно, провела свою жизнь на деревьях.
– Что-то вроде…
«Молодец, Рукия, – прозвучал довольный голос в ее голове. – И у Ичимару есть слабости, видно он и впрямь заскучал без общества… Ну что же, если эта болтовня поможет усыпить его бдительность…»
Чувствуя свое неоспоримое превосходство, она потянулась к тарелке с орехами и наткнулась на пальцы Ичимару.
– О, прости, – тотчас отдернув руку, пробормотала Рукия.
– Ты такая милая, что у меня на душе неспокойно, – заметил Гин, пододвигая к ней тарелку.
– О чем ты говоришь? – как можно более невинным тоном осведомилась она.
– Как-то ты подозрительно быстро смирилась со своей судьбой.
– Дело не в том.
Рукия со странной решимостью взглянула ему в глаза.
– Если ты и правда хочешь помочь мне… Это было бы замечательно.
Она едва не поперхнулась собственными словами, и в ней взбунтовались все худшие черты характера. То, что Гин смотрел на нее взглядом «вижу-женское-коварство-насквозь», вовсе не помогало.
Рукия тревожно наблюдала, как он подносит к губам пиалу, делает глоток и вновь переводит на нее взгляд. Сдерживая дрожь, она призвала на помощь все свое актерское мастерство, которое когда-то оттачивала в Каракуре.
– Ичимару… Можно спросить?
– Прошу.
– Почему… я?
– Почему ты что? – негромко произнес он. Голос его был мягок, но Рукии показалось, что под нею закачался пол. Кого она вздумала обманывать…
– Почему ты меня сюда привел? – громче спросила она, пытаясь развеять собственную тревогу. – И почему ты хочешь мне помочь?
– Ты сама ответила. Ты здесь потому, что я хочу тебе помочь. Я этого хочу потому, что мне не нравится мысль о твоей смерти.
– Но… почему?
– Потому что я в определенном смысле тобой дорожу.
– Хочешь, чтобы я тебе помогла, – подсказала она ему ненавязчиво и чуть склонила голову, пытаясь вновь поймать его взгляд.
– Ну, если ты это так называешь… – Гин поставил пиалу на стол. Похоже, ее вкрадчивый тон начинал его забавлять.
– Я… могу попробовать, – с воодушевлением проговорила Рукия. – Ты не в таком уж плохом положении. Я могу поговорить с братом.
– Каким образом в нашем разговоре возник твой брат?
– Он сильнее, чем я, его послушают… Когда речь шла об Улькиорре…
– Вспомнил.
Рукия вздрогнула и тут же нахмурилась.
– Извини?
– Этот тон, – Гин хмыкнул. – Ты меня сейчас предлагала спасти от ужасной судьбы, как я понимаю? Вот я и думал, кого ты мне напоминаешь с таким ужасающим выражением сострадания на лице, которое тебе, маленькая лицемерка, совсем не идет.
Ее лицо залила краска гнева, но она попыталась взять себя в руки.
– Ичимару, я не совсем понимаю…
– Иноуэ Орихиме, твоя подруга, да?
– Накама, – оборвала она его. От очаровательного щебетания не осталось и воспоминания.
– Ты говорила точь-в-точь как она. О, Рукия-чан, не бери пример с людей, в которых даже неправильность… какая-то чересчур правильная.
– Не смей говорить о ней плохо! – Рукия вскочила, едва не опрокинув чайный столик. Она пока не успела сообразить, оскорбили ли Орихиме или нет, впрочем, одной насмешки в голосе Гина хватило.
– Прекрасно, прекрасно, теперь ты больше похожа на себя… – кивнул Гин. – Моя Рукия вряд ли предложила бы меня спасти.
– Я вовсе не…
– Не поддаешься на провокации? – подсказал добрый Гин.
– У тебя нет права говорить, как я должна себя вести! – отрезала она запальчиво. – Ты меня совсем не знаешь!
Гин снова взял пиалу в ладони и задумчиво заговорил:
– Ты из Инузури, твою сестру звали Хисана, в детстве ты любила командовать мужчинами, с возрастом эта пагубная привычка не исчезла, ты дружишь с Абараи-куном, была влюблена в лейтенанта Шибу, у тебя самый красивый меч в Обществе Душ, ты любишь рисовать, ты боготворишь брата, ты боишься меня. Ты выбрала одиночество, так как страшишься потерь. Ты эгоист, прикрывающийся альтруизмом. Ты никогда никого не целовала. Не умеешь выбирать, и вкус оставляет желать лучшего. Любишь скрещивать руки на груди, кстати, эту привычку я подхватил у тебя. Характер у тебя достаточно неуравновешенный, поэтому ты стараешься его скрывать. А, ну я еще мог бы сказать о связи с Куросаки-куном, но не хотелось бы использовать этого мальчишку как характеристику твоей личности.
Медленно Рукия села на свое место. Гин спокойно пил чай.
– Не знаю, за какие слова из этого списка ты больше всего заслуживаешь хорошего удара, – пробормотала она.
– А где я промахнулся?
Ответить ей было нечего, и она занялась созерцанием чая в своей пиале. Гин ее слегка огорошил переходом от иронии к абсолютно серьезному тону. И хуже всего то, что он без запинки выдал все то, что другие не смогли бы рассказать о ней и за час.
– Кстати, твоя подруга преподнесла сюрприз всем нам, – насмешливо заметил Гин. – Как же ты ее не отлучила от своего общества за столь чудовищную любовную связь?
– Я тебя предупреждаю, Ичимару, – сквозь зубы произнесла Рукия. – Обо мне говори что угодно, о ней и заикаться не смей. Она стоит десяти таких как ты.
– До чего же удручающая, неправдоподобная привязанность, – отметил Гин. – Когда я слышу подобное от людей, мне кажется, что они хотят самих себя убедить в своих светлых бескорыстных чувствах. Особенно, если это две дамы на сердце одного короля…
В ее глазах мелькнула тень недоумения, и Гин фыркнул.
– Она тебя ревновала, ты этого не знала? И к Куросаки Ичиго, вашим отношениям с ним, и к той дружбе, которая могла бы быть между нею и тобой… Ведь из-за этой ревности бедная девочка не могла тебе открыться до конца, а ты, моя дорогая, так непроницательна… Впрочем, ладно. Надеюсь, не будет проблем с обсуждением Улькиорры?
– Он хороший человек, – произнесла Рукия без запинки. – И можешь даже не пытаться убеждать меня в обратном.
Она помнила, как он спас Орихиме в последней битве, и этого хватило, чтобы она поверила ему. Позже она с Иноуэ просила Бьякую о помощи, и Рукии казалось, что ничего более правильного, чем заступничество за арранкара, она еще не делала в своей жизни.
– А что? – голос Гина оторвал ее от воспоминаний. – Боишься, что твоя слепая преданность подруге и ее вспыхнувшей страсти поколеблется от слов жалкого меня? Боишься того, что его любовь к ней перестанет казаться такой искренней?
– Улькиорра ее полюбил за то, что она стала его светом, – суровый голос Рукии убил романтику, заложенную в фразе, на корню. – Он сам так говорил.
– Я сейчас заплачу. Дал бы обет суточного молчания за возможность присутствовать, когда он говорил такую ерунду.
Рукия удивленно на него посмотрела.
– О чем ты?
– Улькиорра всегда любил окрашивать фразы чем-то ярко драматичным, – фыркнул Гин. – Эта девушка задела его не потому, что стала его светом, а потому что открыла глаза. Разные вещи.
– Не понимаю…
– Чего же тут непонятного? Мир и люди вокруг тебя – это то, что объективно существует. Думаешь, солнца не было до того, как Улькиорра его разглядел? Не мир поменялся, а призма его восприятия.
– Думаешь, сначала он полюбил ее и потом иначе взглянул на жизнь?
– Вот именно. Он не из тех людей, которые проникаются светлыми идеями и впоследствии влюбляются в их проповедника.
– И… – медленно проговорила Рукия.
– И любить можно кого угодно.
Это немножко подрывало ее жизненные устои. Рукия мысленно подивилась тому, куда зашла их беседа. Она чувствовала, что категорически не согласна с Ичимару, но не могла придумать, в чем именно.
– Мне нравится, как сейчас выглядят твои волосы, – сказал вдруг Гин.
– Это… – Рукия невольно поднесла руку к блестящим прядям, спускающимся ниже плеч, и тут же сердито отмахнулась. – Это не очень-то удобно… С короткими было лучше. Не представляю, как женщины каждый день справляются с длинными волосами.
– Мне кажется, оно того стоит. Ты красива.
Она проигнорировала комплимент и пробормотала:
– Может, мне собирать волосы, как делает лейтенант Исе.
Трудно было поверить, что они заговорили о прическе, с другой стороны, ситуация в целом была абсурдной.
– Может, как у капитана Уноханы? – Гин тонко улыбнулся. – Во времена Академии она носила стандартную косу, однако как-то раз один глупый студент дернул ее за косичку потехи ради. Студента, конечно, потом откачали, но наша капитан Унохана, будучи образцом милосердия стала носить косичку спереди, чтобы другие шутники не пали жертвой ее ясных глаз и реяцу. Не то, чтобы это требовалось…
– Неправда! – воскликнула Рукия в ужасе.
– Секретная информация, Рукия-чан. Тебе ведь можно доверять?
– Откуда ты знаешь?
– От капитана Киораку, – пожал плечами Гин.
– Тогда это точно не секрет, – убежденно проговорила Рукия.
– Не будь такой нехорошей.
– Не верю, что капитан Унохана могла напасть на студента.
– При том, что ты сама несдержанна сверх меры?
– Но капитан Унохана!..
– Так и она когда-то была молода. Еще студенткой она обставляла главнокомандующего в кендо. И в Академии была просто грозой других студентов. Намного позже она стала такой спокойной и невозмутимой. Кстати, твой уважаемый брат тоже не всегда был ледяным изваянием. Но истории о нем я лучше приберегу на другой раз.
– Что ты можешь знать о моем брате? – с чопорным видом бросила она и тут же испугалась, что он сейчас выдаст еще и подробный список фактов о Бьякуе.
– Например, то, что он иногда становится досадной помехой.
Она ничего не ответила, хотя было видно, как она сердита.
– Рукия-чан, я хочу взглянуть на тебя в деле, – проговорил Гин поднимаясь. Он улыбнулся, глядя на ее макушку. – Можешь отомстить мне за все насмешки над великим благородным родом Кучики.
@темы: картинки, fan-fiction, Гин/Рукия, Bleach
-
-
25.01.2010 в 22:24Кучики Рукия
Ветер заметно усилился, но Рукия только обрадовалась этому – она любила такую погоду. Слушая скрип раскачивающихся веток деревьев, девушка внезапно ощутила себя как дома.
– Сад довольно ухоженный, – отметила она сдержанно и взглянула на Ичимару. – Ты?
– Да. Нравится?
Она кивнула, и Гин ехидно поинтересовался:
– Это оценка с эстетических позиций аристократки?
– Безусловно, – Рукия постаралась вложить в это слово как можно больше яда. Кажется, Гина веселит в ней все.
– Ладно-ладно, не сердись.
– Так ты хочешь, чтобы мы сразились? – осведомилась она, приподняв бровь. – Как это влияет на…
– Не надо вникать во все, маленькая зануда. Я разрешаю тебе атаковать меня изо всех сил, не задавай вопросов и наслаждайся.
Рукия в негодовании открыла рот, чтобы разразиться яростной тирадой, но уловила выражение откровенной насмешки во взгляде Гина, и пересилила себя.
Нельзя спорить с Ичимару. Вовсе не потому, что он всегда прав. Просто он так все вывернет, что уверенность в собственной правоте тоже пропадет.
«Зануда, как же… Хотя, может быть, я правда слишком несдержанная…»
– Ладно, – пробормотала она, убирая с лица непослушные волосы. Хотелось бы найти в сердце мстительность, но здравый смысл упрямо твердил, что Ичимару на одних эмоциях не победить. – Какая разница, учитывая то, что я здесь не по своей воле…
Ее меч выскользнул из ножен, и Рукия с тоской подумала о том, как ей не хватает ощущения реяцу Соде но Шираюки.
– Рукия-чан любит тренировки? – с улыбкой спросил Гин.
Она покачала головой, не желая вступать в беседу ни о чем.
Без колебаний Рукия нанесла первый удар, и Гин парировал так просто, словно она была начинающим учеником. Лезвие стремительно скользнуло по лезвию, прозвучал приятный звон, точно песня мечей, и на краткое мгновенье Рукия увидела отражение собственных глаз на клинке Соде но Шираюки.
Ее рука давно привыкла к тяжести катаны, и вместе с этим, Рукия смирилась с тем, что в фехтовании ее таланты весьма посредственные. Если ее противником становился мужчина, то он быстро начинал ее прессовать. Это была разница в физической силе, которую не преодолеть лишь ловкостью и скоростью. Она всегда полагалась на свой меч и магию, сейчас у нее не было ни того, ни другого.
– Ты бы умерла.
Рукия взглянула на Ичимару в недоумении.
– Ты хочешь сказать, что если бы это была реальная битва, я бы умерла? – уточнила она.
– Нет, ты ведь думала не об этом. Я хотел сказать, если бы ты полностью лишилась своих сил, ты бы умерла.
– О чем ты говоришь, Ичимару?
Гин стоял в двух шагах от нее, и Рукия невольно обратила внимание на то, как блестят его серебристые волосы на солнце, как струится на ветру хаори. Он осознает, как ему идет белый цвет?
Мысль застала ее врасплох, и Рукия отвела взгляд. Его имя так подходит ему. Хотя возможно, на ртуть Гин похож больше чем на серебро.
– Все твои способности все еще в тебе. Нельзя просто взять и вынуть из человека духовную силу. Что-то заблокировало твою реяцу, но не существует неразрешимых проблем.
Острие ее меча почти коснулось земли. Рукия не смотрела на Ичимару, она замерла, опустив катану.
– Рукия-чан, ты шинигами, – легко сказал Гин. – И я говорю не о твоей принадлежности к этой нелепой организации, которая, если слухи не врут, благополучно развалилась. Ты никогда не перестанешь быть шинигами. Даже если ты лишишься руки, ноги, духовная сила не исчезнет. Шинсо чувствует реяцу твоего Занпакто даже сейчас и реагирует на него. Она видит противника в тебе.
Его слова заставили зазвенеть незнакомую струну в ее сердце. Рукия подняла голову, вглядываясь в его лицо. Сейчас она не знала, чего бояться больше: искренности с его стороны или издевки.
– Ты… ты считаешь меня достойным противником?
– Я? – притворно ужаснулся Гин. – С чего ты взяла?
– Но ты же сказал…
– Я сказал, Шинсо! И слова достойный я не говорил. Ох уж эти женщины, всегда слышат то, что хотят…
Ей было сложно на него сердиться. Невероятное чувство, вызванное тем, что ей говорят то, что она и не чаяла услышать, оказалось настолько сильным – Рукии казалось, что она задыхается от волнения.
– Ичимару, ты… ты правду говоришь?
Он не успел ответить, когда она пробормотала, вновь охваченная сомнениями:
– Но ведь никто прежде не слышал о таком, и я не знаю, что мне…
– Никто? Мне кажется, не стоит торопиться с суждениями. Ты ведь никого и не спрашивала.
Ей стало не по себе, и это чувство лишь усилилось, когда Гин шагнул к ней, вкладывая Шинсо в ножны.
– Ты боялась, что разочаруешь этого человека, которого ты называешь братом? Или того, что тебя начнут жалеть друзья? Или ты боялась услышать окончательный приговор? А, может, вовсе разучилась говорить о самой себе?
– Я рассказала Иноуэ, – возразила она, не совсем понимая, за что оправдывается. Взгляд Ичимару действовал на нервы. – Я попросила у нее помощи, но даже ее сила…
– Даже ее сила… – насмешливо оборвал ее Гин. – Рукия-чан, недостаточно назваться кем-то, чтобы быть им. Иногда звания следует оправдывать. Вы все взвалили слишком высокие ожидания на эту девушку, хотя мне абсолютно неясно почему.
– Ее способности отметил даже Айзен!
– Капитан выше ценил способности твоего незабвенного рыжего друга. В любом случае, твой выбор меня удивил. Из всех людей ты попросила помощи у человека, который не шинигами.
– Я надеялась, что сила вернется, – пробормотала она.
Лицо Ичимару разгладилось.
– Вернется, Рукия, – улыбнулся он.
– Спасибо, Ичимару, – услышала она собственный голос. – Я рада, что кто-то это сказал. Пусть даже ты.
«Пусть даже ты попросту ищешь извращенный способ меня унизить», – добавила она про себя.
-
-
25.01.2010 в 22:25Ичимару Гин
– Кто-то проник в помещения Эспады?
Гин слегка развернулся на кресле, вглядываясь в бесстрастное лицо Улькиорры.
– Необычно... – протянул он. – Раньше ты не заходил ко мне поболтать. Я уж, было, решил, что ты меня ненавидишь.
– Глупости, – прозвучал сдержанный ответ.
– Правда? – Гин усмехнулся. – Тогда, может, нам стоит быть дружелюбнее друг к другу... С тех пор как Луппи-кун умер, мне так одиноко. Мы любили с ним поговорить о том, о сем...
Во взгляде Улькиорры ясно читалось, что уловки Гина напрасны.
– Что это? – он кивнул на экран.
– Ничего…
– Вы манипулировали коридорами?
Этот вопрос прозвучал скорее как «Зачем вы это делаете?»
– Что ты... Разве я могу сделать что-то настолько плохое...
«Вы не сказали «нет».
Гин отвернулся, чтобы не видеть проницательных зеленых глаз.
– К тому же, как ты знаешь, я не люблю грустные истории...
На экране появились Девятый Эспада и его противница. Улькиорра вгляделся в ее лицо, припоминая.
– Эта девушка... Она была рядом с Куросаки Ичиго, когда я видел его в последний раз.
– Когда я видел ее в последний раз, картина была примерно такой же.
– Кто она такая? Я не видел информации о ней в отчетах о шинигами. Она явно уровня лейтенанта.
– Проснулся рабочий энтузиазм? Ты в последнее время не в меру любопытен, Улькиорра-кун. Я думал, это оживление касается только нашей пленницы.
Внезапно в комнате словно стало холоднее. Улькиорра смотрел в спину Ичимару, не зная, стоит ли беседа продолжения. Было что-то плохое в тоне Ичимару – в мягком голосе словно скользнула нотка угрозы.
– Кучики Рукия, если тебе так интересно, – спокойно проговорил Гин.
– Кучики... Значит, она...
– Сестра Кучики Бьякуи.
– Я хотел сказать: девушка, в которой был скрыт Хогьеку.
Гин не ответил. Проследив за его взглядом, Улькиорра увидел на экране, что Арониро выбил меч из рук девушки.
– У нее не было шансов, – заметил Улькиорра хладнокровно. – Каковы бы ни были ее способности, она остается шинигами. Мусор вроде них не способен сражаться с арранкарами на равных.
– Интересное заявление и интересный выбор человека, которому ты говоришь такие вещи. Полегче, Улькиорра-кун, я ведь могу и обидеться.
– Приношу извинения. Я не это имел в виду. Но у девушки действительно не было шансов. Командующий Ичимару, вы это сделали по совету Айзена-самы?
– Вовсе нет. Советы и приказы Айзена-самы – слишком большая для меня честь.
– Ваши мотивы мне непонятны.
Улькиорра развернулся к двери, и Гин услышал четкий звук удаляющихся шагов.
– Возможно, вам будет спокойнее, если я лично с ней покончу.
– Айзен-сама, вторженцы находятся на территории Эспады.
– Мне сообщили, Улькиорра, – прохладно отозвался Владыка. – Но повода для беспокойств нет. Не так ли?
– Вы правы. Одна из сопровождающих Куросаки Ичиго сражается с Девятым, и еще один был ранен Ноито...
– Ты разговаривал с Гином? – спросил вдруг Айзен.
– Да, Айзен-сама, – отозвался Улькиорра, не видя смысла лгать.
– Тебя что-то удивило?
– Я не уверен.
– Скажи мне.
– Его отношение к этой девушке, Кучики Рукии... Должно быть, они враги.
– Не тревожься, отношение Гина к Кучики не скажется на нашей миссии. Он не тот человек, который совершает ошибки из-за женщин.
– Эта ему небезразлична, – сорвалось с губ Улькиорры прежде, чем он успел себя остановить.
Айзен пристально посмотрел на Шиффера и вдруг улыбнулся.
– Мне кажется, Куросаки Ичиго слишком близко подобрался к покоям нашей гостьи...
Улькиорра пытался прочитать в глазах Айзена: приказ ли это или просто замечание. Потом он подумал о девушке с яркими волосами, которая совсем недавно дала ему пощечину.
– Разрешите мне идти.
– Как угодно.
Улькиорра покинул тронный зал и тотчас позабыл об Ичимару.
-
-
25.01.2010 в 22:25В конце концов, она сдалась. Гин увидел, как она опускается на землю под тень молодой яблони, и коснулся пальцами клинка своего меча.
– Духовная сила растет в момент смерте...
– Пошел к черту, – отрезала она, забыв об осторожности.
– Неужели все? – усмехнулся он. – Тринадцати часов не прошло.
Рукия едва не зарыдала от злости. Это ни в какие ворота. Кайен всегда останавливал ее, как только видел, что она устает. В Тринадцатом отряде тренировки вообще походили на игру. А Гин, похоже, дождаться не мог, когда она собьется с ног и взмолится о пощаде. Беспринципный, безжалостный женоненавистник.
Тяжело дыша, Рукия провела ладонью по лбу и прикрыла глаза.
– Прости, что довел тебя до такого изнеможения.
Гин вложил меч в ножны и великодушно предложил:
– Можешь отдохнуть.
Рукия медленно подняла голову, посылая ему испепеляющий взгляд.
– Зла не хватает... – выдохнула она.
Пожав плечами, он присел рядом с ней. Улыбка не сходила с его губ.
– Мы уже ладим, – заметил он. – Ты готова принять помощь от коварного врага. Даже беседа становится оживленной.
– Проклятье... – простонала она. – У меня даже нет сил с тобой спорить.
Рукия оперлась спиной на ствол дерева и вздохнула.
– В тебе нет упорства, – авторитетно заметил Гин. – Раз уж талантом природа тебя не наградила, нужно работать над собой, чтобы соответствовать высоким требованиям окружающих.
– Считаешь, что у меня нет таланта? – спросила она недоверчиво. – Я была лучшей в кидо, когда училась в Академии.
– О~о...
– Ох, отстань, Ичимару. Ты считаешь себя гением, однако, посмотри как ты используешь свои способности.
Рукия задумалась на секунду и решительно добавила:
– Ты предал Готей.
Гин чуть приподнял брови и принялся обрывать лепестки с растущей рядом ромашки.
– Когда-нибудь перестанешь меня этим попрекать? Или это самой себе напоминание?
Рукия пожала плечами.
– Ты, наверно, боялся Айзена или что-то в этом роде...
Он хмыкнул.
– Когда капитан Айзен решил поделиться со мной идеей о перевороте, я спал. Но капитан никогда не обращал внимания на такие мелочи, как сон лейтенанта. Посему он разбудил меня, и я быстро согласился на все его условия, чтобы он ушел и не мешал мне смотреть цветные сны. Поверь, я по-своему любил Готей и даже Сейрейтей, и мне не так уж хотелось его громить. Я думал, мы будем мирно жить как раньше: экспериментировать с Пустыми, подставлять капитанов, ссорить влюбленных... Но моему капитану, видите ли, потребовался размах.
Гин вытянулся на траве, улыбаясь, как Чеширский кот. Рукия закатила глаза, но не стала спорить с его выдумками.
– И куда его это привело в итоге? – спросил Ичимару у заходящего солнца. – А ведь говорил я ему: не одевайте арранкаров в белый цвет, помните квинси, клан в белом? Хотите беду накликать? Но никто меня никогда не слушает...
– Так Айзен проиграл, потому что его сглазили, – пропела Рукия.
– И поэтому тоже. А еще Урахара. Умный лягушонок, который, как в той сказке, убедил старого змея, что тот сможет летать...
– И?
– Что и? Змей упал и разбился. Знаешь, в последней битве я долго ждал, когда уважаемый Урахара-сан придет и возвестит «Проснись и пой, Бенихиме!» Но не судьба... Видимо, присутствия этого мальчишки всем показалось достаточно.
– Кстати, Урахара был не так уж неправ.
– И никто из Готея не пострадал.
– Да, – кивнула Рукия.
Гин перевел на нее взгляд.
– А почему ты здесь?
Она прикусила язык, и Ичимару усмехнулся.
– Тебе ведь всегда нравилось поступать правильно? Но сейчас, моя дорогая, ты в ситуации весьма неоднозначной.
Это было вполне в его стиле – оттолкнуть ее в тот момент, когда она начала оттаивать.
– Может, ты убедила себя в том, что выбора нет? – добавил Гин.
Рукия поморщилась.
– А он есть?
Она подумала о том, что последние несколько часов чувствовала себя так, словно снова живет, но предложи ей Ичимару уйти, она ушла бы не задумываясь.
Несколько мгновений прошло перед тем, как Рукия поняла, что Гин не собирается отвечать. Тогда она негромко спросила:
– И все-таки почему ты решил всех предать?
– Рукия-чан, ты глупая, – вздохнул Ичимару. – Предать можно человека, который тебе верит. Кого же я предал, по-твоему?
– О, так это месть миру за недоверие...
– Скорее, это награда за возложенные на меня ожидания, – хмыкнул он. – Я ведь ни для кого не стал разочарованием. Напротив, каждый в Готее получил возможность сказать: «Я так и знал». И Рукия-чан наверняка была одной из первых.
– Неправда, Ичимару, – возразила она с достоинством. – Я думала, что ты неприкаянный самовлюбленный жуткий идиот.
– Это… это ты вот так пытаешься дать мне понять, что была обо мне лучшего мнения?
– Что-то вроде, – кивнула она. – Я не думала, что ты способен пойти против Сейрейтея. Все твои слова и поступки говорили об обратном.
– Ты никогда не могла сделать верных выводов на основании того, что я говорил.
– Прекрасно, – уязвленно сказала она. – Но твои мотивы меня никогда не интересовали, не интересуют и сейчас.
– Ты лукавишь, моя Рукия, – заметил Гин полуудивленно.
Рукия хотела возразить, но запнулась. Ичимару улыбался.
– Зачем ты это говоришь? – сказал он негромко. – Ты ведь вовсе так не думаешь?
– Не тебе учить меня откровенности, – отрезала она, защищаясь.
– Знаешь в чем секрет моего душевного спокойствия? Я никогда не ориентировался на других людей.
– Не верю.
Она вдруг почувствовала себя такой обессиленной.
– Как знаешь. В любом случае, я в это верю, и мне этого достаточно. А ты слишком много смотришь по сторонам, и это раздирает тебя на части.
Его губы тронула улыбка, и он вдруг коснулся ее руки. Рукия замерла, когда он прижал ее ладонь к своей груди.
– Мои мотивы не так уж оригинальны… – прошептал он. – Если бы ты перестала постоянно убегать и оглянулась бы хотя бы на миг, поняла бы и мои мотивы, и даже то, что творится в сложном, забитом каллиграфией уме твоего брата.
– Я тебя не понимаю. И не хочу понимать, – добавила она упрямо. Ее пальцы быстро согрелись в его ладони.
– Тебе так хочется верить в то, что мы разные? Но разве ты не чувствуешь, Рукия-чан? Вот мое сердце. И оно тоже бьется… – закончил он нараспев.
Рукия подняла голову, в ее взгляде была суровая неприязнь.
– Я знаю, что у тебя есть сердце, Ичимару, – сказала она тихо. – То, чем оно наполнено, ненавистно мне.
-
-
25.01.2010 в 22:26Слабость не показалась ему оскорбительной. Его характер ковался в трудных условиях, и ему удалось когда-то раз и навсегда отринуть те человеческие качества, которые сделали бы его уязвимым. Сперва Руконгай, потом Айзен ясно показали, что мир делится на ведущих и ведомых, и Гин предпочитал стоять в стороне от марионеток и их кукловодов, ну или в крайнем случае примкнуть к последним. Рукия была исключением во многом, чувство к ней не было для него привычным. Да, он подавлял ее, но и она задевала его за живое, и это глупо было отрицать.
За долгие годы он свыкся с этим странным ощущением. Ему даже нравилось, что он любит и любит именно ее. Ведь она была похожа на него, как отражение в двойном зеркале.
И он не считал нужным просить у нее прощения за что-то. Потому что вовсе не считал себя виноватым. Он просто вел ее в нужном ему направлении, и разве же он заставлял ее проходить через то, с чем она не могла бы справиться?
Лишь сейчас его уколола вина.
Взгляд Рукии всегда скользил мимо него. Ему это казалось чистым упрямством, но так ли это было для нее? Неужели она и впрямь ничего не понимала? Как вышло так, что чувство, которое лишало его всех сил, не нашло в ней никакого отклика?
«Тогда она была сильно ранена. По… по моей вине. Это была моя идея – свести их в той битве. Никогда прежде она не была в такой опасности… И Улькиорра так не вовремя появился. Все-таки, он меня ненавидит… »
Он попытался представить, что почувствовал бы, если бы Рукия погибла в той битве, но тотчас отогнал от себя эту мысль. Все же, он не из разряда людей, которые любят думать, что могло бы быть.
Гин не забыл, как тяжело ему было смотреть на окровавленную Рангику, пожалуй, это зрелище впечаталось ему в память навечно. Если бы он увидел Рукию при смерти, это было бы еще хуже. К чему накручивать самого себя?
А ведь ему казалось, что он делает ее сильнее… Куда могли бы ее завести убеждения Бьякуи? Ее способности не соответствовали масштабным целям клана Кучики. Но еще меньше Рукии подходила философия самого Гина. Красивый белый меч не был создан для убийства, ни во имя высоких целей, ни во имя собственного удовольствия.
И все-таки Ичимару знал, что ей предстоит встретиться с врагами, которых пленить не удастся. Они будут драться насмерть, Гин, осведомленный о силе Эспады, подозревал, что Рукия не сможет сражаться с ними на равных…
Почему бы ей не одуматься и не бросаться в гущу событий?
Гин знал, что это невозможно.
Но нельзя сказать, что он не разозлился, когда она заявилась в Уэко Мундо как к себе домой.
Он так и не выпустил ее руки, а у нее не хватило смелости высвободиться. Когда Рукия снова посмотрела на Ичимару, увидела, что он задремал.
Она понимала, что он вовсе не видит в ней угрозы. Это могло бы показаться оскорбительным, но Рукия пришла к выводу, что не думает так. Между ними установился шаткий мир, порожденный из его желания видеть ее рядом и ее стремления преодолеть свои неприятности.
И он пока не причинил ей боли. Хотя был в этом настоящим специалистом.
-
-
25.01.2010 в 22:27Айзен Соске
– Рукия. Поздно уже, просыпайся.
Рукия отмахнулась от прикосновения к своему лицу и сквозь сон расслышала приглушенный смешок.
– Просыпайся, Рукия-чан...
Она медленно открыла глаза, приходя в себя, и увидела вечернее небо, на котором вспыхивали одна за другой ранние звезды. Ичимару был рядом с нею, похоже, он сам недавно проснулся.
– Я тоже уснула? – удивленно спросила Рукия, приподнимаясь. Гин кивнул.
– Мы с тобой как двое заигравшихся на лужайке детей... Впрочем, не страшно. Но становится холодно – лучше вернуться в дом.
– Мы не в Обществе Душ, – вдруг сказала Рукия, глядя на небо.
– Тебе это до сих пор не дает покоя? Мы в Уэко Мундо.
– Не может быть! – изумилась она.
– Здесь мило только потому, что далеко от Пустых.
– Я начинаю верить в эту теорию, – сказала Рукия, следуя за Ичимару к дому. – О том, что Уэко Мундо когда-то был прекрасным местом, а потом пришел в запустение и его заселили Пустые.
– Однажды это может произойти и с Сейрейтеем.
Эта фраза напомнила ей о ее собственных мыслях.
Они вошли в дом, и Ичимару первым делом зажег большой фонарь.
– Когда ты узнал об этом месте? – спросила Рукия, невольно понижая голос.
– Не так давно.
– После войны?
– После войны. Жалеешь, что я не забрал тебя раньше?
Рукия нахмурилась. В молчании они вошли в гостиную, где Гин принялся зажигать свечи и лампы. У нее на языке вертелись тысячи язвительных замечаний, но она сдерживала себя. Даже такой «домашний» Гин опасен…
– Ты, наверно, голодна. Побудь тут.
Она кивнула, опускаясь на полюбившийся ей диван. В какой-то момент ей показалось, что она просто приехала погостить к далекому родственнику, и ей даже хотелось, чтобы это ощущение продлилось как можно дольше. Когда Ичимару вернулся в комнату с подносом в руках, увидел, что Рукия сидит, прижавшись лбом к сгибу запястья, как котенок, который закрывается лапкой.
– Что стряслось? – осведомился Ичимару удивленно.
– Ничего, – отозвалась она недовольно. – Брат, наверно, с ума сходит...
– Да, с ним периодически такое бывает.
– Я должна ему сообщить, что я в порядке!
Гин бросил на нее исполненный веселого изумления взгляд.
– Если хочешь, мы даже отправим ему открытку с изображением Лас Ночес. Как подпишешь? «Дорогой брат, все в порядке, я у Ичимару Гина...»
– Очень смешно! – отозвалась она и встала, чтобы помочь ему расставить тарелки. – Поставь себя на его место!
– Даже не начинай, Рукия-чан. Если бы я был на его месте, жизнь клана Кучики изменилась бы кардинальным образом.
– Ты же понял, о чем я...
Ичимару пожал плечами, присаживаясь.
– Его беда, что он не может защитить любимую сестренку. Пусть помучается.
– Сейчас ты мучаешь только меня, – отрезала она, поднимая чайник.
– Я не специально, – отозвался Гин, как будто это его хоть как-то оправдывало.
Еда буквально таяла на языке. Рукия не переставала этому удивляться: совершенно непритязательная пища имела божественный вкус. Странно еще и то, что воздух в этом месте кажется таким восхитительным.
– Могу заявить, что мое общество идет тебе на пользу. Ты становишься сильнее и сдержаннее.
Рукия закатила глаза.
– Разумеется, о Ичимару Гин, адский огонь, который закаляет мой характер.
Гин едва не поперхнулся, и Рукия ощутила смесь веселья и смущения. Раньше она ни за что не стала бы вести себя с Ичимару так дерзко. И уж точно не стала бы с ним шутить как с другом.
– Да уж, точнее и не скажешь, – пробормотал Гин.
Ночью Рукия то и дело просыпалась. И неудивительно: трудно было отделаться от мысли о том, что Ичимару спит в двух шагах от нее. Они вели себя друг с другом так, словно оказаться рядом для них было совершенно естественно. Но ведь это было неправильно.
Помимо всего прочего, Рукию тревожили яркие сны. Сначала ей снилось, что она стоит под падающим снегом в пустынном месте. Потом ей привиделась улыбка Ичимару в треснутом зеркале. И никаких звуков – лишь гнетущая тишина в этих снах. Рукия ворочалась, просыпалась, в конце концов, разбудила Гина, который был в соседней комнате. Он принес ей еще одно одеяло, но Рукия не думала, что это поможет.
Было довольно странно – видеть Ичимару в темноте, если включить воображение, его вполне можно принять за Бьякую. Правда, брат, никогда не носил ей одеял.
– Темно, – заметила она.
Ичимару походил на смутную тень.
– Ты разве обычно спишь при свете?
– Я тебя совсем не вижу.
Он присел на ее кровать и взял за руку.
– Как лед.
– Тут холодно.
– Не настолько же. У тебя, моя Рукия, иней на пальцах.
Она задохнулась от неожиданности, когда осознала, что он говорит правду. Приподнявшись, Рукия вгляделась в собственные руки. А потом разглядела в темноте маленькие снежинки.
– Ичимару, ты видел?
– Много потрясений за последние дни. Похоже, твоя реяцу до сих пор рвется наружу.
– Это правда… – прошептала она в темноту. – Реяцу вернется…
– Вот видишь… Теперь можешь поспать со спокойной душой. И мне дашь отдохнуть.
– Да… – отозвалась она и спохватилась. – Спасибо, Ичимару?
– Это вопрос или…
– Нет, – она робко улыбнулась. – Спасибо. Я уверена в том, что благодарна.
– Ты у меня в долгу, – хмыкнул он самодовольно.
Гин вышел, а Рукия вновь легла в постель. Перед глазами иногда вспыхивали искры, похожие на те, что вылетали при столкновении их с Гином мечей, но сон стал намного спокойнее.
-
-
25.01.2010 в 22:29Айзен Соске
На другой день разразился шторм. Рукия негодовала.
– Дождь… Дождь в Уэко Мундо! Да это до абсурда смешно!
– Знаешь, тебе стоит проще относиться к жизни, – заметил Гин улыбаясь.
– Мы не сможем тренироваться…
Рукия отодвинула седзи, чтобы взглянуть на сад во власти разбушевавшейся стихии, и снова задвинула. Ичимару сидел у небольшого очага с самым невозмутимым видом, и Рукия приблизилась к нему, пытаясь прочитать по его лицу, что у него на уме.
– Хм… Что мы будем делать, Ичимару?
– А что ты умеешь? – отозвался он ехидно.
С ее губ чуть не сорвалось «Давай поговорим». Будучи по природе рассудительным, но довольно-таки категоричным человеком, Рукия оказалась в тяжелой ситуации. Ее раздирали сомнения из-за несоответствия настоящего прошлому.
Ичимару оставался Ичимару, но теперь она действительно была ему благодарна. Разве можно ненавидеть безраздельно человека, которому небезразлична ее судьба.
– Вот, Рукия-чан, – Гин показал бутылку с саке. – Прекрасный способ скоротать время.
– О, это рецепт лейтенанта Мацумото?
Гин усмехнулся, наполняя стаканы.
– Рангику верна себе?
– Я не буду, – быстро сказала Рукия.
– Это невежливо. Только не говори, что ты не умеешь пить.
– Мне это не нравится.
– Может, попадалась плохая компания?
Рукия взяла стакан и сделала глоток. Лицо ее искривилось.
– Редкостная дрянь…
– Пожалуй, – согласился Гин, подливая ей саке.
Тем не менее, «дрянь» подействовала на нее благотворно. Рукию даже не раздражали больше унылые звуки дождя.
– Почему, Ичимару? – спросила Рукия негромко. Она не смотрела на Гина, и могло показаться, что непонятный вопрос она задает сама себе.
В камине раздался сильный треск, и этот звук разбил воцарившуюся после ее слов тишину.
– Почему я здесь, с тобой? – отозвался Гин наконец. – Почему я ушел из Сейрейтея? Почему тебе не хочется меня убить?
– Нет. Почему ты был в Сейрейтее с самого начала.
Он не ответил, и Рукия начала рассуждать вслух:
– Почему мы так стремились попасть в это место? Разве кто-то ненавидит Сейрейтей сильнее, чем руконгайцы с окраин? И все же каждый из нас, у кого был хоть клочок духовной силы, мечтали туда попасть. И некоторые погибли в первой же миссии. Там мы оказались скреплены пожизненным контрактом, интересно, он стоит того?
Рукия устала вглядываться в пламя и прикрыла глаза.
– Рукия-чан, – негромко проговорил Гин. – Тебе абсолютно противопоказано пить. Всего пара бокалов, и начинается демагогия…
– Ты урод, Ичимару, – процедила она сквозь зубы. Не выведешь его на откровенность…
– Давно тебя гнетут эти мысли?
– Не гнетут. Просто в голову пришло.
– Очевидно, ты позабыла, что такое голод. Быстро же в тебе притупились инстинкты.
– О чем ты говоришь, Ичимару?
– Ты же сама это сказала. В Руконгае можно только бороться и мечтать. Бороться за собственную жизнь и мечтать о единственно достижимой цели. Да и потом, к чему грустить? У тебя есть друзья и семья.
– А ты?
– Я у тебя тоже есть.
– Я имела в виду, кто есть у тебя?
– Давай сменим тему, Рукия-чан. Поговорим о чем-нибудь абстрактном и прекрасном.
– О чем? – без интереса спросила она.
– К примеру, о поэзии. Ты любишь стихи?
– Не особенно.
– О, ну как же так… Тебе не привили это принципиальное качество эстетов? К примеру…
Когда сковано сердце волнением силы немалой,
А надежды на чувство ответное как не бывало,
И возлюбленной нет, а с прочими скука и ад,
Остается несчастным нам только блюсти целибат.
Рукия усомнилась в том, что у Гина есть какой-никакой поэтический дар. Его стихи были нескладными и абсолютно бессмысленными. То ли дело Бьякуя, который мог прочесть что-то вроде:
Печальный мир!
Даже когда расцветают вишни...
Даже тогда...
Однако она решила не сердить его.
– Отличные стихи, – соврала она безмятежно.
– Это, Рукия-чан, жизнь, положенная на рифму и приправленная отвратительным саке… Адское сочетание, никогда не пробуй. Я люблю твою трезво мыслящую головку, пусть она и идет в комплекте с каменным сердцем.
– И кто из нас пьян? – подняла она бровь.
Его рука окольцевала ее запястье, пальцы были такими горячими, точно он держал их на печке.
– «Одна лишь в сердце ненависть жила, и жизнь любви единственной дала…» Знакомо?
– Шекспир? – неуверенно спросила Рукия. Литература не была ее коньком. – Ичиго его любит…
– От Ичиго не спрятаться…
– Зря ты так.
– Жаль, что он не получил сполна за самомнение.
– Почему ты так невзлюбил его? – возмутилась она наконец.
– Очевидно потому, что он дорог тебе. Впрочем, пусть живет. Если исчезнут идиоты, на фоне кого я буду идеальным мужчиной?
Рукия расхохоталась.
– Что? – недоуменно спросил Гин.
Она отчаянно затрясла головой, не в силах остановиться.
– Рукия-чан… – Гин легонько тронул ее плечо. – Это какой-то обидный смех…
Рукия прижала ладонь ко рту.
– Я смеюсь не над тобой, – пробормотала она, стирая слезы.
– Да ну?
– Честно!
– Тогда скажи «Ичимару Гин – самый привлекательный мужчина на земле».
– Ну вот еще.
– Давай-давай.
Проблеск иронии в его глазах усмирил ее упрямство.
– Ичи… – Рукия проглотила смешок, коротко вздохнула и произнесла скороговоркой: – Ичимару Гин – самый привлекательный мужчина на земле.
– И он сводит меня с ума.
– Это точно!
Ее рука почти коснулась его колена. Гин ощущал, как близко они сидят, хотя Рукия этого не чувствовала.
– И все-таки зря ты так относишься к Ичиго, – заметила Рукия. – Он очень хороший человек. Лучший. Конечно, ему я этого никогда не скажу.
– Не хочу говорить о нем…
– И он смог бы тебя понять, – продолжала Рукия, сама не осознавая, куда ее несет. – Он может понять каждого, и он никогда не сделает того, что противоречит его убеждениям.
– Я же сказал. Я не хочу говорить о нем.
Рукия поморщилась.
– Да в чем дело? Сердишься на него потому, что проиграл ему?
Внезапно он сдавил ее запястье чуть ли не до хруста в суставах. Рукия застыла от неожиданности и только теперь увидела, что Ичимару не улыбается.
– Проиграл ему? В чем же? Мы с ним в разных лигах.
– Он сильнее тебя во многом, – проговорила она почти шепотом.
– О… – Гин усмехнулся. – Рукия, я не люблю людей, которые демонстрируют всему миру свою боль. Еще меньше я люблю тех, кто всем своим видом пытается показать, как усердно они скрывают эту самую боль, и ждет при этом вселенского сочувствия.
– Не всем ведь наглухо зашивать свои эмоции, – пробормотала она ошеломленно. Рукия понять не могла, что вдруг вызвало эту вспышку неприязни.
– Удивлен слышать такое от тебя. Но вот, совет на будущее. Если ты собираешься петь дифирамбы своему другу или своему брату, будь готова к довольно неприятной реакции с моей стороны. Ты меня в такие моменты весьма раздражаешь.
Теплая атмосфера их беседы разлетелась вдребезги. Рукия пристально смотрела на Ичимару, пораженная не тем, что он наконец показал истинного себя, а тем скорее, какой резкой вдруг стала его речь. Она никогда не слышала, чтобы Ичимару так разговаривал, даже с ней, даже в те моменты, когда он хотел свести ее с ума.
В ней поднялись страх и досада, неприятное удивление и разочарование.
– Раздражаю тебя, – процедила она сквозь зубы и поднялась. Гин встал следом.
– Прости, если это прозвучало грубо. Но я надеюсь, что ты это запомнишь.
– Хорошо, я не буду говорить об Ичиго. Я вообще не буду с тобой говорить.
Его ладонь вдруг легла на ее щеку, Рукия внутренне подобралась. Сейчас она ждала от него чего угодно, даже того, что он может свернуть ей шею одним движением.
– Тогда ты рискуешь лишиться единственного собеседника.
-
-
25.01.2010 в 22:29Ичимару взял ее лицо за подбородок одной рукой и поднял к своему. Не ослабляя хватки, он нагнулся, целуя ее сомкнутые губы, и тут Рукия вышла из оцепенения.
– Ты рехнулся? – она рванулась и наткнулась спиной на стену. – Отпусти!
– Вот еще…
Звуки дождя на улице превратились в настоящий барабанный бой. Рукия почувствовала, как Ичимару рывком прижал ее к себе, и в отчаянии поняла, что у нее нет возможности бороться.
Она была скована. Ее удерживала сила его реяцу, сила его властных рук, сила неведомого ощущения, которое подчинило ее изнутри, лишая способности дышать. Ну и саке, пожалуй, тоже сыграло свою злосчастную роль.
Рукия не подозревала даже, что вот так неожиданно столкнется с чем-то настолько ужасным, что не сможет с этим бороться…
Рука Гина скользнула по ее щеке, погладила плечо, скользнула вниз по руке – по всей длине. Когда пальцы Ичимару коснулись тыльной стороны ладони Рукии, девушка вздрогнула. Было что-то странно дразнящее в этом жесте. Гин сжал ее руку в своих пальцах, отпустил, потом его ладонь скользнула под рукав, дошла до локтя, и Рукия прикрыла глаза, с трудом переводя дыхание. Стиснутые зубы разжались. Гин нагнулся ниже и поцеловал ее уже не встречая сопротивления.
У этого ублюдка была замечательная особенность – он не закрывал глаз, когда целовался, это просто какой-то смешной парадокс. И Рукия, завороженная его взглядом, который напоминал схваченный льдом огонь, тоже не в силах была опустить ресницы. Это напоминало гипноз.
Каким медленным был поцелуй Ичимару, каким пристальным его взгляд, точно он впитывал каждое ее движение. Рукия отстранилась, и ее голова коснулась стены. Ичимару положил ладонь на ее затылок, вновь привлекая ее к себе, и их губы опять соединились.
Хотелось исчезнуть. Раствориться в его руках, обратиться в пыль, растаять на его пальцах… Оставить его ни с чем. И в то же время Рукии не хотелось, чтобы это кончалось. Если это закончится, останется только сожаление.
Рукия закрыла глаза, и в ту же секунду поцелуй Ичимару изменился. Это не шло ни в какое сравнение с тем, что было раньше. Гин целовал ее жадно, не отрываясь ни на мгновенье.
Но ее ужаснуло не это, а осознание того, что она целовала его в ответ.
-
-
25.01.2010 в 22:30Кучики Рукия
Камин почти погас. Рукия ощутила, как холодно стало в комнате, когда Ичимару вдруг резко выпустил ее из объятий и отстранился.
– Занятно, Рукия-чан, – проговорил он с циничной усмешкой. – Твоя реакция стала для меня сюрпризом.
Рукия молчала, ее лицо было скрыто завесой черных блестящих волос.
– Обычно ты так отчаянно пытаешься от меня отгородиться. Что же произошло сейчас?
Она не знала. Ей вдруг стало плохо, а одиночество стиснуло сердце с небывалой силой.
– Если я вновь дотронусь до тебя, ты точно не забьешься в истерике?
Гин шагнул к ней, вглядываясь в ее призрачно-белое лицо. Рукия не сразу поняла, что его пальцы скользят по ее щекам, не сразу ощутила прикосновение его губ к ее векам.
– Рукия-чан, ты в порядке? – пробормотал он, словно вдруг пришел в себя.
– Что ты сейчас сказал? – отозвалась она чужим голосом.
– Сказал? – он усмехнулся. – Какая разница… Наверно, я сорву голос, прежде чем до тебя докричусь.
– Ичимару, зачем ты меня поцеловал? – спросила она с усилием.
– Зачем ты ответила?
– Это какой-то обман, – она оперлась спиной на стену и закрыла лицо руками. – Иллюзия… Это невозможно…
Она снова почувствовала, что он близко. Тепло его рук, его запах, пристальный взгляд мешали ей привести мысли в порядок. Присутствие Ичимару было таким осязаемым, что она попросту не могла закрыться в себе. Она позволила ему усадить себя в кресло, с ее губ не сорвалось ни звука.
– Тебе нехорошо от саке, – раздался его голос над ее ухом. – Посиди и отдохни.
Рукия не отозвалась, и Гин не стал дожидаться ответа. Она прятала пылающее лицо в ладонях и не видела, как Ичимару вышел из дома.
Ночь она провела в одиночестве. Наутро похмелье навалилось на нее вместе с гневом на Ичимару. И на саму себя.
Рукия кипела от негодования, она изнывала от желания поколотить Ичимару. Проблема была в том, что Гина все не было. Рукия отправилась искать его и обошла все вокруг вплоть до пропасти, но не нашла его.
Когда закат окрасил небо, Рукия почувствовала укол волнения. Она попыталась себя успокоить – мало ли куда мог отправиться Ичимару.
В ту ночь она не спала вообще.
И следующим утром уже была на грани нервного срыва.
С него станется бросить ее тут одну и исчезнуть навсегда. Она ведь даже не знает, как отсюда выбраться. Так что ей грозит мучительная смерть в одиночестве.
А что если с ним что-то случилось?
Хотя что может случиться с Ичимару…
Рукия вспомнила о том, в каком состоянии он покинул дом. Ведь они в Уэко Мундо. Гин мог запросто нарваться на Пустых…
«Не могу поверить, что он меня оставил…» – думала она, сидя на крыльце дома. Ей казалось, что она не выдержит, если еще хотя бы минуту проведет в одиночестве. Ичимару был единственным, кого она могла здесь увидеть. И она уже не скрывала от себя, что хотела, чтобы он был сейчас рядом.
-
-
25.01.2010 в 22:31Рукия стояла меж яблонь и слив: посреди ночи ее разбудило смутное беспокойство, а когда она проснулась, ей показалось, что она ощущает реяцу Ичимару.
Впереди виднелись очертания плакучей ивы, уронившей свои гибкие ветви к зеркальной глади пруда. Вот там Рукия и увидела проблеск белого хаори. Сердце ее зашлось от волнения.
– Ичимару!..
Гин обернулся на ее зов, и Рукия бросилась к нему. Она сама не поняла, как оказалась в его объятьях. Ичимару прижал ее к себе так сильно, словно хотел раствориться в ней.
– Надо же, как быстро ты заскучала…
– Где ты был? – пробормотала она задыхаясь. – Я думала, ты бросил меня, думала, что-то случилось…
Он заговорил, но Рукии с трудом удавалось разобрать слова, которые он шептал ей. Впрочем, это было неважно – ее успокаивала сама мелодия его голоса.
– Выходит, ты за меня испугалась? – эта фраза дошла до ее сознания.
– Не делай так больше, – прошептала она, стискивая в пальцах ткань его хаори.
И снова легкий смешок.
– Осторожнее, Рукия-чан. Мое сердце – сомнительный подарок, а твое никогда не могло выдержать моих игр. И такие твои просьбы ставят меня в тупик…
– Я просто не хочу, чтобы ты уходил. Ты хоть понимаешь, как это нечестно? Уходить и не отпускать меня?
Ичимару вздрогнул, словно получил удар раскаленным прутом по улыбающимся губам. Отстранившись он взял ее лицо в ладони.
– Я как никто это понимаю..
Он видел, как блестят ее глаза. Он мог смотреть на нее хоть всю жизнь, изучать заново лицо, которое он любил столько лет.
Рукия увидела, как потемнел его взгляд, она робко коснулась пальцами его лица, и он перехватил ее руки за запястья, отрывисто целуя ладони.
Она была так красива, она была создана для него, сейчас он понимал это как никогда, с пугающей неотвратимостью. Черные волосы падали на плечи, Гин снова это отметил.
– Красиво, – проговорил он, касаясь пальцами блестящей пряди.
Рукия едва дышала, когда она набралась смелости взглянуть на него, увидела улыбку на его губах.
– Хочешь сбежать, моя Рукия?
– Да, – отозвалась она. – Здесь… все по-другому… Но это не навсегда.
– Не думай об этом.
– Я тебя ненавидела.
– Не думай об этом.
– Ничего не изменится.
– Не изменится, – согласился он. – Не для меня.
Ее прошила дрожь.
– Мне страшно, – сказала она, словно это могло отрезвить его.
– Страшно? – эхом отозвался он. – Тебе не нужно меня бояться теперь…
– Не тебя, – Рукия посмотрела на него, и Гин увидел в ее взгляде страх, о котором она говорила. – Момента, когда мне придется уйти. Но я не могу остаться, ты же знаешь…
Гин ничего не сказал. Рукия робко коснулась пальцами его щеки, провела по скулам, по губам. Он не шевелился, даже его взгляд не изменился.
– Что ты делаешь? – спросил он наконец.
– Пытаюсь тебя запомнить, – жалко улыбнулась она.
– Как это мило, – фыркнул он. – Тебе в голову лезут странные мысли… Это все темнота, она сбивает тебя с толку.
Он обошел ее и направился к дому, оставив Рукию стоять в одиночестве.
– Из-за чего ты переживаешь? Я ведь не прошу тебя остаться.
-
-
25.01.2010 в 22:32Кучики Рукия
– Ты не хочешь мне рассказать, где пропадала все эти дни?
Рукия подняла взгляд на Бьякую. Брат пристально смотрел на нее, но ее решимость это не сломило.
– Я не могу…
– Как это понимать?
– Это не моя тайна, брат.
Вот и все, она это сказала, а теперь пусть делает с ней, что хочет. Ее бросало в дрожь от воспоминаний, и допрос Бьякуи стал последней каплей.
– Рукия, если ты ввязалась во что-то опасное…
– Все вовсе не так, брат.
Поляна залита солнечным светом…
– Я тебе не верю! Мой брат никогда не стал бы забираться в профессорский кабинет!
– Ты его та~ак плохо знаешь… В детстве у него был ужасный характер.
– Ты все придумал!
– Нет! А потом… – Гин коснулся губами кончиков ее пальцев, вдыхая слабый аромат цветов, которые она собирала. – Рукия-чан, смотри на меня, когда я тебе рассказываю такие интересные вещи.
– Не хочу… Но я слушаю, продолжай.
– Мне иногда кажется, что ты просто боишься на меня смотреть. Ну тогда я ничего тебе не буду рассказывать.
Она усмехнулась, вытягиваясь на мягкой траве.
– Как тепло… Знаешь, у меня такое странное чувство, что мы всегда будем здесь.
Не получив ответа, Рукия искоса посмотрела на Гина. Тот пожевывал травинку, глядя в облака.
– Ичимару…
– Это прозвучало так, словно… как будто ты прощаешься со мной.
Разве могло быть что-то опасное в том, что было между ней и Ичимару? Разве что для ее сердца…
– Тогда почему ты не можешь рассказать?
О чем? Как она проснулась в одиночестве на холме, где была похищена? Что она почувствовала тогда?
Так странно.
Боль проходит. Отчаяние отступает, чтобы вернуться через мгновенье и стиснуть сердце с новой силой.
Странно.
Воздух вновь наполняет легкие. Как же это больно оказывается – дышать.
Странно.
Кажется, что внутри что-то разрывается.
А потом сгустившийся воздух вокруг нее превратился в туман. И Рукия ощутила реяцу ее меча вновь. Гин сдержал свое слово.
– Рукия, посмотри на меня. Что с тобой сделали?
«Что сделал со мной Ичимару?
Учил меня смеяться над собой.
Спас меня от глупых мыслей.
Любил».
Она едва помнила, что было после того разговора в саду. А когда вспышки воспоминаний наполняли ее сознание, все это казалось нереальным.
– Нет причин для волнений, брат, – отозвалась она спокойно. – Я восстанавливала реяцу. Теперь все в порядке.
Это была полуправда. И лучшее, что она могла сказать сейчас. Бьякуя поднялся. Рукия отвернула голову, сделав вид, что разглядывает безупречный сад, окружавший их поместье.
– Готея больше нет, – произнес Бьякуя перед тем как выйти. – Но мы живы. Возрождение Сейрейтея – наша задача.
-
-
25.01.2010 в 22:33Иноуэ Орихиме
Интересно, что Гин сказал бы на эту фразу Бьякуи. Что-нибудь о глупцах, которые строят империю из черепков.
До слуха Рукии донесся гулкий шум. Поднявшись, она отодвинула седзи и увидела столб пыли в воздухе. Начиналась буря.
Сколько же часов она так просидела? Ей казалось, что совсем недавно она видела безоблачное небо. И совсем недавно брат покинул комнату.
Обувшись, девушка вышла на улицу. Ветер тотчас взметнул ее волосы, и Рукия подняла голову к небу. Тучи двигались так быстро, наползая одна на другую, и можно было увидеть тысячу оттенков синего.
Риск – дело благородное…
Чуть обернувшись, Рукия посмотрела на поместье. Оно выглядело чужим. И привычные голоса, звучавшие на улице (слуги ли это были или кто-то другой, Рукия не знала) казались всего лишь эхом откуда-то издалека, слова не имели значения, и звучали так ненатурально.
Возможно, завтра она будет провозглашена дезертиром. Но она уже ступила на путь, который должен был привести ее к правде о том, что же было между нею и Гином.
Рукии казалось, что она вышла из дома, в котором провела детство, и навсегда закрыла за собой дверь.
…И вот она здесь. Уэко Мундо, серая пустыня. Совсем не то, каким показал ей его Гин. Возможно, тот дом она никогда не найдет. Но не сможет жить спокойно, если даже не попытается.
КОНЕЦ
-
-
25.01.2010 в 22:50*убежала читать*
-
-
25.01.2010 в 22:54Влюбилась, как же! В этом циничном мире с редактором-трудоголиком любить некогда
-
-
25.01.2010 в 23:09-
-
25.01.2010 в 23:39Пять баллов!
Как он Орихиме размазал!
Его имя так подходит ему. Хотя возможно, на ртуть Гин похож больше чем на серебро.
Ага, ртуть почти также красива, как серебро, но более ядовита. Подходит.
«Дорогой брат, все в порядке, я у Ичимару Гина...»
И рядом рисунок улыбающегося кицуне. Инфаркт Бьякуе обеспечен
Открытый конец. Для тебя не характерно. Зато оставляет простор для фантазии.
Картинка - прелесть. И где ты ее только откопала?
Влюбилась, как же! В этом циничном мире с редактором-трудоголиком любить некогда
Как я тебя понимаю. Я опять на работе все выходные провожу. Из дома уже грозятся выгнать за непосещаемость.
-
-
25.01.2010 в 23:42Да это он на Улькиорру злился... А я на гинохимовцев
И рядом рисунок улыбающегося кицуне. Инфаркт Бьякуе обеспечен
Бьякуя и так был в минуте от инфаркта
Спасибо огромное за подарок!
Не за что
Как я тебя понимаю. Я опять на работе все выходные провожу. Из дома уже грозятся выгнать за непосещаемость
Да еще и темнеет рано
-
-
25.01.2010 в 23:46Я так и поняла. Что, все никак не успокоятся?
Бьякуя и так был в минуте от инфаркта
А это бы дало 100-процентный результат. Да и не факт, что он подобной открыточки не дождется
Да еще и темнеет рано
Точно. В 6 уже ничего не видно. И холодно жутко.
-
-
25.01.2010 в 23:47Я так и поняла. Что, все никак не успокоятся?
Да нет, это я на старую дискуссию наткнулась
А это бы дало 100-процентный результат. Да и не факт, что он подобной открыточки не дождется
Ну не надо делать из Гина монстра
-
-
25.01.2010 в 23:52Мазохистка!
Ну не надо делать из Гина монстра
А я вовсе и не из Гина...
-
-
25.01.2010 в 23:55Ну нет, я теперь дальше Избранного ходить не буду
А я вовсе и не из Гина...
А из кого?
-
-
25.01.2010 в 23:58А что так? Пропустишь много интересного
Зато нервы целее будутА из кого?
Угадай с трех раз
-
-
25.01.2010 в 23:59Вот именно
Угадай с трех раз
Ну если ты о Рукии, то зря. Ее же первую удар хватит, перед тем как отправить братцу такое
-
-
26.01.2010 в 00:05Но ведь это скууучно...
Ну если ты о Рукии, то зря. Ее же первую удар хватит, перед тем как отправить братцу такое
Так она с самыми добрыми намерениями
которые известно куда ведут, чтобы любимый братец не волновался, где там пропадает сестренка.-
-
26.01.2010 в 00:08Зато мозг не надо перезагружать.
Так она с самыми добрыми намерениями которые известно куда ведут, чтобы любимый братец не волновался, где там пропадает сестренка.
Мне интересно: с чего ты взяла, что она его найдет?
...Интересно, Бьякуя сразу армию собирать начнет?
Если бы такое было - только он и Сенбонзакура. Кстати, недавно в аниме мелькнул Гин в энциклопедии арранкаров! Я едва не прослезилась
-
-
26.01.2010 в 00:16Иногда бывает полезно и перезагрузить, а то уже сбоить начинает от рутины реала.
Мне интересно: с чего ты взяла, что она его найдет?
Ну ни она его, так он ее. Какая разница?
Если бы такое было - только он и Сенбонзакура.
А чем не армия?
Кстати, недавно в аниме мелькнул Гин в энциклопедии арранкаров! Я едва не прослезилась
Ага, я тоже. Я так по нему соскучилась.
-
-
26.01.2010 в 00:20Да, редко, но метко
Ну ни она его, так он ее. Какая разница?
Ну да. Но это все домыслы. И пусть каждый домыслит то, что ему нужно!
Да не, за ним же еще куча народу увяжется, причем совершенно не спрашивая мнения Бьякуи на этот счет.
Я даже представляю кто...
Когда уже эти чертовы филлеры закончатся?
Ну я искренне надеюсь, что там все идет к развязке. Про что еще снимать?
-
-
26.01.2010 в 00:28И кто, интересно, виноват в том, что приходится домысливать?
Я даже представляю кто...
А я представляю, с каким грохотом, криками и воплями будет проходить "спасение"
Ну я искренне надеюсь, что там все идет к развязке. Про что еще снимать?
Я слышала версию, что в 257-ой серии уже будут бой Улькиорры в релизе и Ичиго. Да уж, больше про занпакто и снимать нечего. Я только надеюсь, что Орихиме не влезет в конце со своим состраданием к Мурамасе. Дайте мужику умереть спокойно!
А вообще, я так и не поняла, каким это образом разломанные занпакто так лихо воскресли. Насколько я поняла, Маюри им только мозги вправил, а не восстановил?
-
-
26.01.2010 в 00:32О. Так мне гордиться открытым финалом или начинать писать сиквелл?
А я представляю, с каким грохотом, криками и воплями будет проходить "спасение" Бедные остатки Уэко Мундо, или где они там будут
Это мне напомнило картинку, где Ичи убил беззащитного Меноса
А вообще, я так и не поняла, каким это образом разломанные занпакто так лихо воскресли. Насколько я поняла, Маюри им только мозги вправил, а не восстановил?
Не знаю, аниматоры решили не загоняться. Сначала развели драмы, а потом Маюри как мини-Урахара "все смог".
Интересно, как Занпакто дематериализуются...
Все я пошла спать. Спокойной ночи
-
-
26.01.2010 в 00:42И то, и другое, и можно без хлеба (с)
Это мне напомнило картинку, где Ичи убил беззащитного Меноса
Это где он гонялся за Меносом по Уэко? Помню-помню
Не знаю, аниматоры решили не загоняться. Сначала развели драмы, а потом Маюри как мини-Урахара "все смог".
Действительно. И когда я перестану искать логику там, где ее нет по определению?
Интересно, как Занпакто дематериализуются...
Скоро, надеюсь, увидим...
Бай-бай
-
-
26.01.2010 в 11:05Ичимару не ООС ни грамма. Спасибо за такой позитив)